– У меня ещё один вопрос…

– Помилосердствуй! – Улыбаясь, произнёс отчим. – На удовлетворение твоего любопытства не хватит и жизни, но, так уж и быть, это будет последний вопрос, задавай с умом. Я и так слишком много тебе рассказал!

Помня, что его лимит исчерпан и немного поразмыслив, герой подыскал нужные слова:

– Ты говорил, что здешняя вода отравлена, и её нельзя пить. Почему?

– В архивах убежища указано, что её испоганили, когда на Донбассе начали добычу сланцевого газа. Будто невдалеке в одной из шахт произошёл сильный взрыв. И после этого вода стала непригодна для питья. Кстати, ты принимал таблетки, которые тебе выдали в медпункте?

– Да утром, перед самым выходом…

– Глотай ещё одну, вообще возьми себе в привычку, пока ты здесь, по одной таблетке через каждые восемь часов. Здешний климат мало чем подходит к твоим лёгким. Ты прожил всю жизнь под землёй, дыша отфильтрованным кислородом. Здесь на поверхности влажность больше, да и испарения сланца дают о себе знать. Поначалу запросто схлопотать воспаление лёгких или чего похуже, рак. Но ты не переживай, скоро твой организм освоится, и ты вовсю почувствуешь прелесть хрипов в груди.

Дорога плавно сузилась до тропинки, по бокам безобразные зубы разваленных зданий сменились на стену из камыша. Впереди тропа резко обрывалась, ведя вниз по почти пологому пятидесятиметровому склону.

– Нам туда! – Указал Семёныч пальцем на другую сторону балки. – Этой дамбе уже больше века, сам не знаю, как она так долго держится. Если прорвёт, то затопит не только здешние сёла.

Вся долина внизу была поросшая камышом. Редко где проступали небольшие болотца, покрытые зелёной ряской.

– За дамбой фашистский блокпост?

– Нет, до него ещё столько да по столько, это искусственный резервуар. Когда перейдём на другую сторону, я покажу одну скрытую тропку, не асфальтированный тротуар, конечно, но нам на лучшее не приходится рассчитывать.

Отчим первый шагнул в балку, точнее принялся медленно сползать вместе с рыхлой землёй вниз, пока не перехватился за толстые корни уродливо торчащих маленьких деревьев. Давид хотел было последовать за ним, когда в его нос ударил едкий отвратительный смрад. Обернувшись назад, он увидел, как дорогу, по которой они прошли, как и всё разрушенной село быстро обволокло густым туманом.

– Что там? – Прокричал Семёныч, держась руками за очередное дерево.

Герой с суеверным ужасом взирал на непроглядный туман, который заполонил всё вокруг. В глубине угадывались смутные очертания силуэтов и теней. Что–то жуткое, жившее внутри этой непроглядной мглы, грозно зашипело.

Сзади послышалось кряхтение и трёхэтажные маты, которые быстро привели героя в чувство. Оказавши помощь отчиму с подъёмом, Давид уставился на своего наставника в ожидании приказа. Громов-старший моментально оценил обстановку и натянул на голову противогаз, герой последовал его примеру.

– Доставай фонарь и будь наготове, – скомандовал отчим. – Чую, добром это не кончится.

Давид двинулся следом за Семёнычем, и хотя дистанция между ними была всего в пару метров, они с трудом угадывали в густой мгле силуэты друг друга. Фонарь с усилием разрезал лучом света густой туман, а через пять метров таял вовсе, будто слабый костерок во время проливного дождя.

– Хоть глаз выколи, – недовольно пробурчал отчим, – сдались мне такие попутчики. Где их черти носят! Мариам! Санёк! Тьфу ты… Сабир!

– Мариам! Ау! – Поддержал отчима герой, которому от окружающей обстановки становилось всё больше не по себе.

–Ау! Ау! – Послышалось сразу с трёх сторон.

–Мы здесь! – Идите к нам! – Запричитал неизвестный женский голос.

На долю секунды в поле зрения героя попал смазанный быстрым движением силуэт. Давид вскинул дуло автомата и замер, прильнувши к прицелу.

Отчим растаял в тумане без следа. Обернувшись вокруг, герой убедился, что он остался совершенно один. Попробовал позвать, сначала дрожащим голосом, потом немного о крепнувшим, но отчим так и не отозвался. Только к крикам женщины присоединились детские голоса:

– Приди к нам! Помоги нам! Накорми нас! – Молили они.

Пот застилал стеклянные глазницы противогаза. Дышать через фильтры было чертовски тяжело. Он так и не понял, откуда пришёлся удар. Чья-то когтистая лапа ударила ему по лицу, с мясом оторвав фильтр от противогаза и разбив стеклянные линзы. Уже лёжа на земле, Давид запоздало сообразил, что случилось, и поспешно выпустил половину рожка перед собой. Жуткий писк болью стегнул по ушам героя, грозя разорвать барабанные перепонки. Он закрыл уши ладонями, спасаясь от жуткой стегающей боли, но вскоре ультразвук прекратился.