Шрифт:
– Доброй ночи, – пожелала она напоследок и уже взялась за ручку двери, как вдруг услышала вопрос.
– Ты скоро съезжаешь отсюда, Диана?
Она обернулась и попробовала уловить эмоции гостя, но его лицо оставалось непроницаемым, только в глазах плясали озорные искорки. Врать не имело смысла, поэтому она простодушно ответила:
– Я живу здесь, пока учусь в колледже. Хостелом управляет хороший друг моего отца. Я помогаю ему в свободное время и поэтому не плачу за комнату. Так что не съеду еще года два как минимум. А что?
Ответ, видимо, удовлетворил мужчину, потому что он довольно улыбнулся и сложил вместе кончики пальцев, будто обдумывал какой-то план. На вопрос он откликнулся не сразу, и Диана уже начала было чувствовать себя неудобно, когда он, наконец, соизволил сказать:
– Ничего, праздное любопытство. Добрых снов. И вот еще что.
Диана вновь обернулась, уже не зная, чего ждать от своего нового знакомого. Но тот уже смотрел не на нее, а в черное небо сквозь прореху в шторах. Он немигающим взглядом уставился в какую-то одному ему доступную даль и тихо, но с ноткой заботы произнес:
– Если завтра захочешь, заходи на чай, Диана. Не волнуйся, я тебя не обижу.
Он как-то странно выделил слово «я», отчего сама собой напрашивалась мысль, что кто-то другой как раз может и обидеть ее. Но Диана не придала этой очередной странности особого значения, она уже засыпала на ходу, поэтому только рассеянно кивнула и вышла, тихо закрыв за собой дверь. Глубокий сон сморил Диану, как только ее голова коснулась подушки.
Глава II, в которой на небе появилась Луна
Диана неловко переминалась с ноги на ногу перед светлой деревянной дверью. В руке она держала большую рыжую кружку, два пакетика черного чая с барбарисом и пакет со свежим кокосовым печеньем. Другая рука застыла на уровне дверной ручки и все никак не решалась коснуться блестящей металлической поверхности.
«Бред какой-то, – ругала себя Диана, закатив глаза после очередного вздоха. – Это, наверняка, у него юмор был такой. Или вежливость. А, может, он вообще сумасшедший? Ну, кто будет сидеть посреди ночи в кресле, как будто ожидая гостей?»
Чем дольше Диана размышляла над вчерашней неспокойной ночью, тем меньше у нее оставалось доводов, чтобы стучаться и предлагать барбарисовый чай с печеньем. Но любопытство буквально раздирало ее изнутри, к тому же у нового соседа был какой-то странный магнетизм и притягательная харизма, которая захватила внимание Дианы с первых же секунд общения. Но все равно она чувствовала себя глупо, поэтому продолжала молча дежурить у двери, изредка дергая себя за шнурки мягкой домашней кофты спортивного стиля. Наконец, стеснение и здравый смысл возобладали над беспечностью, и Диана развернулась, чтобы уйти к себе. Как вдруг из-за двери послышался знакомый голос с хрипотцой:
– Да заходи уже. Или измором меня решила взять?
Диана испугалась, но в следующую секунду с обиженной миной вошла и закрыла за собой дверь. В комнате ее соседа снова пахло каким-то благовонием, на этот раз с нотками цитруса. Сам же постоялец сидел на незаправленной постели и ювелирными движениями очищал потрепанный красновато-коричневый гобелен с изображением льва. Рядом с кроватью в углу комнаты уживались старинный деревянный лук без тетивы и какое-то странное, явно восточное оружие в виде стальной полосы около метра длиной, один конец которого был загнут в форме крюка, а второй заострен.
«Ничего себе сувенирчики», – с опаской подумала Диана, поневоле оглядываясь дальше.
Но в остальном обстановка комнаты почти не изменилась. Разве что на белоснежные полки из раскрытого чемодана перекочевали еще парочка книг, деревянная шкатулка и небольшой бронзовый скарабей.
– А я вот, – Диана замялась, снова оказавшись под гипнотическим взглядом, но быстро взяла себя в руки, – я чай принесла. Будете?
– Еще бы, – довольно промурлыкал он и поднялся, чтобы придвинуть к кровати белую тумбочку.
Диана поставила на этот импровизированный стол чашку. Вскоре закипел маленький электрический чайник, и мужчина с удовольствием наполнил свою широкую кружку кипятком. От брошенного пакетика в воде расплылись алые разводы. Упаковка печенья мигом оказалась раскрыта, и гость с удовольствием захрустел угощением. Диана, видя эту страсть к сладкому, даже несколько успокоилась. Такие простые слабости добавляли мистическому образу мужчины хоть немного человечности.
– Как дела? – непринужденно осведомился постоялец, сев на кровати в позу лотоса.