Я по нему тоже.

Отбросив телефон в сторону, отправилась умыться в ванную. Мне невыносимо захотелось остудить лицо холодной водой.

Уже в ванной, рассматривая себя в зеркале, подметила кое-какие изменения. Может быть я и утрирую, но глаза… они изменились.

Стали более тёмные, словно с какой-то поволокой. Затуманенные.

Губы и до этого вечно обкусанные, сейчас особо сильно распухли и радовали неестественно красным цветом. Множество ранок украшали их. Уродовали и причиняли боль.

Выключила воду и вытерла лицо. Волосы намокли и лезли в лицо, поэтому я потратила следующие десять минут, чтобы заплести две косички. Но из-за того, что сейчас мои волосы особо сильно пушились, вышло очень неряшливо.

Также у меня промокли вещи, поэтому пришлось переодевать майку с шортами. Одежду я сменила на похожу майку, только другого цвета и на теннисную юбку. Настал ее час!

Возвращаясь в комнату, взгляд неосознанно приковал вид за окном. Благо, окно было огромным и ничего не скрывало. Шторы были распахнуты.

Множество звезд тонуло в темно-синем небе. Огромное скопление, они сверкали, переливались и словно бы подмигивали. Манила меня.

Но в один момент перед моим взором появились глаза. С лёгкой насмешкой, обрамлённые длинными чёрными ресницами, они заглядывали в самую душу.

Даже если Ярослав не со мной рядом, то все равно не покидает, преследует.

Я определённо сошла с ума. Помешалась.

— Ты сумасшедшая… — Прошептала, прикладывая лоб к холодной поверхности стекла.

Почему я стремлюсь к нему? Как пресловутый мотылёк лечу на огонь, который в итоге спалит меня, а ветер развеет в следующее мгновение.

Понятно же, что он не для такой как я. Секреты его страшнее всего света. Они причинят мне боль. Но все равно, как ненормальная мазохистка, я стремлюсь к своему садисту, жажду внимания и позволяю делать все, что он захочет.

Стокгольмский синдром цветет бурным цветом.

Развернувшись, я поспешила на выход. Ноги сами несли меня. Куда? Не знаю!

Хотя, от кого я это скрываю? От самой себя? Я искала Яра как одержимая.

Даже медленно спускаясь по лестнице, думала, где он может быть.

В итоге перерыв весь дом, даже к Владу вновь на огонёк заглянула, так его и не нашла.

Отчаявшись, в душе смерившись, я поплелась обратно к себе в комнату. Но в одной из комнат, мимо которой проходила, меня привлёк включённый свет. Учитывая то, что я сама лично обошла весь дом (каждую комнату проверила), получается, что это именно я забыла выключить свет в библиотеке.

Вот раззява!

Заходя в комнату, неосознанно остановилась у одного из стеллажей. Плавно перетекая от одного к другому, читая названия книг, я случайно забрела в самый дальний уголок.

Там стоял один одинокий стеллаж с какими-то чёрными книгами без названия, все с одинаковым переплётом.

Уже собираясь взять одну из них, услышала тихую музыку.

Кто-то играл на фортепиано.

Звук шел словно из другой комнаты. Приглушенный, он проникал в комнату, тайком, сначала мной незамеченный.

Притихла, внимательно прислушиваясь, и нашла его источник. Играющий явно был не здесь, а где-то за странным стеллажом.

Ещё раз внимательно его осмотрев, заметила одну единственную книгу, которая выбивалась из общей картины.

Я не педант, но мой папа таковой. И я прожила с ним бок о бок почти 18 лет. Поэтому неосознанно тоже замечаю изъяны, но, слава богу, не стремлюсь их устранить.

Книга, она единственная располагалось на третей полке, поверх стоящих, выбивалась из общей картины. Больше в таком положение ни одна не находилась.

Поэтому я потянулась к оной и с удивлением и даже детским восторгом наблюдала, как отодвинулся стеллаж, открывая темный проход.

Затаив дыхание, приоткрыла её посильнее и проскользнула в образовавшуюся щель.

Не знаю с какого перепугу я ломанулась в тайный проход (он же ведь тайный? Ну какой нормальный человек делает вход за шкафом?), но шла я очень уверенно. А точнее спускалась по ступенькам.

Медленно, но уверенно.

Шея без переломов мне ещё нужна.

Мелодия становилась все ближе и ближе, пока не поглотила меня полностью.

Столкнувшись с её источником, я заворожённо наблюдала за её создателем, слушая очень печальную классическую композицию.

Ярослав играл на фортепиано. Инструмент располагался в середине комнаты, которая тонула во тьме. И только один светильник освещал парня и клавиши инструмента тусклым серебром.