— Что ты де…! — Взвизгнула я, спугнув своим криком устроившуюся на дереве и нагло подглядывающую за нами синичку. — Прекрати! Совсем оборзел…!

Мои сопротивления не возымели эффекта. Я чувствовала себя беззащитной девушкой, что в скором времени прямо у этого дерева может стать уже женщиной. Если он со мной хоть что-то сделает против моей воли, я его уже никогда не прощу и теперь уже возненавижу всем сердцем.

— Прошу, пожалуйста, отпусти. — Слезы брызнули из глаз, но я тут же рванным движением вытерла их. Это чудовище не увидит моих слез.

Но Ярослав то ли меня не слышал, то ли просто игнорировал. В какой-то момент я просто сдалась. Я, человек никогда не ведающий поражения, упорно идущий до финала, пусть не до победы, но хотя бы до призового места (отец мой не в счет, семейный вопрос, к ним нужно прислушиваться, не беспрекословно идти на поводу и следовать указаниям, но попытаться понять и принять. А Ярослав мне не семья.), обессилила и обмякла в его руках. Сознание не помутилось. Как вообще у немощных дев так получается, в определенный момент отключить сознание, не знаю. Я все-все ощущала: каждое прикосновение, горячее дыхание, которое появлялось из-за того, что мой обидчик что-то неразборчиво шептал, разгорячённое тело, вжавшееся в мое.

— Мира, прости… — Внезапно услышала я у своего уха, и это так меня поразило, до глубины души, до онемевшего тела. Я никогда не слышала этого слова из его уст, в детстве он больше любил командовать, приказывать, брать, а не просить, а сейчас столько эмоций плескалось в его голосе, столько мольбы. Я на секунду даже забыла о его наглых руках, до сих пор по-собственнически обхватывающих мою грудь. — Прости, умоляю, прости… Если бы ты не бросила тогда, не ушла так внезапно, я бы никогда… — Буквально обезумел Яр. Сейчас он уже извинялся не за свое поведение, что-то другое, таящееся внутри, рвалось наружу ко мне. — Так не должно было быть… Прости меня…Я не хотел… Ты ушла, а он пришел… Мира, я так устал.

Головой Яр уткнулся мне в шею, и из-за этого голос был приглушен, слышался словно через стекло, но я все равно слышала каждое сказанное слово с непонятным для меня подтекстом и понимала эмоции, которые он испытывал в этот момент. Они отделялись от парня и проникали ко мне в сердце. Возможно, эти его слова, так похожие на мольбу, толкнули меня ему навстречу… Точнее не навстречу, там-то дерево стояло, а вынудили повернуться на сто восемьдесят градусов. Следуя непонятному для меня порыву, я встала на носочки и обняла его. Приятный аромат окутал, а руки сомкнулись вокруг напряженного тела.

— Прости… — Все продолжал шептать Яр.

Да что с ним происходит? Совсем на него не похоже, такие истерики больше свойственны Владу. А вообще как-то мне прям прет на них в последнее время, сначала тетя Катя, потом Влад, а теперь вот Яр.

— Ярослав? — Попробовала я достучаться до него другим способом. Ответа нет. Точно пойду учиться на психолога, а в качестве материала для практической части курсовой возьму семью Аниковых, тут такое поле для разгула, каждый второй со своими тараканами.

— Яр! — Уже громко крикнула я, но опять получила в ответ бессвязный поток слов. И вот не понятно — это его так мои слезы проняли, или грудь, а может у него просто климакс, ПМС, как вариант?

— Ярослав, да что с тобой случилось? — Мне уже становилось страшно. Подняла голову и столкнулась с чернильными омутами, которые затягивали в свои глубины. Эмоции в них плескались, закручивались ураганами и не поддавались никакому распознаванию. Все-таки Яр для меня был настоящей загадкой, которую, правда, сейчас колбасило со страшной силой.

— Мира, — сказал Яр тихо и проникновенно. Взгляд против воли упал на губы (ну, манили они меня, а еще эта родинка, так и хочется потрогать!).

Ярослав так и не приходил в себя, в глазах мелькало безумие, тело, словно каменное, с опущенными руками. Он даже не предпринял попытки сцапать меня, а я, можно сказать, грудью на амбразуру кинулась.

Да, за следующий свой порыв я буду потом корить себя, винить и бранить долгое время, ведь это совсем странно поцеловать человека, который минуту назад заставлял испытывать к нему лютую ненависть. Но беззащитный, такой весь из себя потерянный он вызывал у меня не жалость, а желание. Возможно, я все же не мазохистка, а садистка?

Нездоровые отношения. С самого начала. До конца.

Губы столкнулись сначала в медленном, я бы даже сказала, сухом и скучном поцелуе. Яр мне не отвечал. Я даже слегка растерялась, неужели это тот человек, который умеет одним своим языком проворачивать невообразимое? Честно, такое ощущение, что мне больше всех надо было. Сама целуй, сама пробивайся в его рот, да я только недавно целоваться научилась, а уже штурмую губы Яра с рвением умирающего, которому эликсир жизни за это деяние пообещали.