Отрицательное покачивания головы, и злой взгляд наполняется задумчивостью, а пухлая губа оказывается в плену белоснежных зуб.

В отличие от меня, Яр хоть и кусал губы, но у него они были мягкие, когда как я, стоило им только зажить, вновь сдирала с них тонкую кожу. Поэтому на моих губах постоянно были ранки.

— Вот и хорошо. — Кивнула я и толкнула парня на спину, заставляя лечь. — Лежи и не двигайся.

Перебросила через парня ногу и слезла. Пока вооружалась бинтом, мазью и ножницами, краем глаза заметила, как парень указательным пальцем прикасаться к языку. На пальцах осталась кровь.

— Кровь пошла? — Спросила парня, разрезая бинт. — Полижи, пройдёт.

— У тебя самой кровь идёт. — Взглянул парень на мои губы.

Правила языком по губам и действительно почувствовала соленный привкус. Видать от моего неожиданного рандеву открылась одна из моих болячек.

— Полижи. — Сказал парень, наблюдая за моими манипуляциями. — Или хочешь, чтобы это сделал я?

— Не хочу. — Ответила я, продолжая посасывать губу и вновь возвращаясь к обработке.

Порез постепенно начал затягиваться, гноя не было, но все равно, уверена, такая рана до сих пор мучила парня болями.

— Яр, скажи, откуда у тебя этот порез? — Спросила я притихшего парня. — Он ведь не мог у тебя случайно появиться.

— Не важно.

Примерно такого ответа я и ожидала. На действительно важные вопросы парень ни разу мне не ответил. Даже про свою мать выразился облачно, не дав точного ответа.

— Хорошо, если ты не хочешь говорить об этом, то расскажи мне о своих татуировках.

Ярослав как-то странно взглянул на меня, встретился со мной взглядом и, разглядев что-то, закрыл глаза.

— Что ты хочешь узнать?

Ожидавшая очередного отказа, я слегка зависла. Но потом уверенно перечислила:

— Когда они у тебя появились, больно ли было набивать, что с подвигло тебя на такой шаг и, самое главное, что они значат?

— Первую римскую цифру 10 я набил, когда мне было пятнадцать. — Начал свой рассказ Ярослав.

— Что она означает?

— А ты как думаешь? — Немного даже грустно спросил парень. Синие глаза вновь следили за каждым моим движением.

— Не знаю. — Ответила, нанося мазь.

Что хотел услышать Ярослав? Откуда мне знать, что руководило им, когда он набивал эту цифру. Могу предположить только, что это какая-то важная для него дата. Все. Больше ничего в голову не лезло. Разве что….

— Десять лет, Мирослава, столько тебе было, когда я последний раз тебя видел. — Обрушил на меня информацию человек, от которого я бежала всю сознательную жизнь и в итоге к которому же и вернулась.

— Я ждал тебя, но ты так и не вернулась, и тогда я испытал боль. Боль предательства, боль потери, боль и осознание, что я сам заставил тебя уйти. Это стало для меня уроком, и я увековечил его на своём теле. Боль физическая против боли душевной.

Яр говорил, а я чувствовала себя гадко. Сейчас я понимаю, что у маленьких детей, а мы тогда были маленькими, даже Ярослав, иное восприятие мира. Все кажется ярче, сильнее, глубже и болезненнее. Возможно, тогда тот пугающий Ярослав любил меня и просто не мог иначе выразить свои чувства, найдя только один способ — покорить. Теперь слова Влада стали для меня более понятны. Он считал, что я толкнула его младшего брата на непонятный путь.

Скорее всего именно так и было, я сломала его, четырнадцатилетнего мальчишку, впервые влюбившегося. Он запутался и в итоге ввязался во что-то плохое.

Во все виновата я!

— Прости меня. — Прошептала я, изо всех сил стараясь сдержать слезы. Я считала себя жертвой, но на деле оказалась редкостной эгоисткой, предпочитавшей слепо ненавидеть.

— Куколка, ты не понимаешь, тебе не за что просить прощение. Наоборот, это я должен извиниться и поблагодарить тебя.

— Я ужасный человек. — Заело меня. — Из-за меня ты…

И все-таки я сорвалась, слезы заструились по щекам, голос надломился. Утирая слезы кулачками, я пыталась не хлюпать. Руки дрожали, и даже закусанная до боли губа и кровь, струящаяся из неё, не спасали меня от истерики.

— Ты не виновата, это мой выбор, Мирослава. — Услышала я тихий голос парня. Он не стал вставать и обнимать меня. Я видела. Вместо этого рука с той самой татуировкой прикоснулась к моей щеке, согревая.

Именно в этот момент Ярослав раскрылся, пусть не вдаваясь в подробности, не на прямую, но эти его слова, произнесённые шёпотом, фактически были признанием. Парень, которого я знала с детства, с которым росла, и вправду впутался во что-то плохое. Пока не понятно во что именно, но это явно ни мне, ни Владу не понравится. И все из-за меня. Что бы он не говорил, первая татуировка была сделана, потому что я его покинула. Я стала катализатором.