— По-моему, она новая. Набросьте, пока не доберетесь домой — сказал он, протягивая ее девушке.

— Угу. Незнакомка быстро натянула оранжевый комбинезон на голое тело. — Как ярко! Люблю яркие цвета!

— Вылитая «Мисс Стройка», — подтвердил Бурьин, озабоченно поглядывая в сторону забора.

— Что случилось? — спросил Корсаков.

— А то случилось, что мою машину надо отогнать, чтобы не светилась. Вас подвезти? Где вы живете?

Лирда помедлила с ответом.

— Я издалека, — сказала она.

— Приезжая? — догадался Корсаков. — Ведь не с неба же вы свалились?

— Нет, не с неба, — поспешно ответила Лирда, мгновенно вспоминая правило номер 199, гласившее: «Никогда не говори аборигенам, откуда ты».

— И денег нет?

— Нет.

Приятели переглянулись.

— Ее нельзя бросать, — шепнул Корсаков.

— Ясное дело, нельзя. Или ее снова очень скоро занесет голышом на какой-нибудь памятник, — согласился Никита.

— Ну что ж, — сказал Корсаков громко, — пойдете пока с нами, а там решим, что делать. Лады?

Девушка неуверенно посмотрела на него, очевидно колеблясь. Где-то в отдалении со стороны переулка завыла милицейская сирена.

— Хорошо, я с вами, — быстро сказала она, пытаясь припомнить, не существует ли на этот счет какого-либо ограничительного правила.

— Отлично, тогда я к машине. А вы не ждите меня, я адрес тебе говорил! — крикнул Никита, бросаясь к забору.

Подъехавший через минуту милицейский патруль нашел на стройке только джип, а рядом с ним двух стонущих громил.

Обогнув приговоренный к сносу дом, Корсаков и девушка в оранжевом комбинезоне оказались на узенькой сонной улочке со старыми пятиэтажными домами. Даже странно, как такая тихая улочка могла соседствовать рядом с оживленным шоссе. Судя по номерам домов, Никита промахнулся, и им предстояло пройти едва ли не два квартала.

Вдоль улицы и во дворах пятиэтажек густо росли тополя, а рядом торчали ощипанные кусты отцветшей сирени. Корсаков заметил даже покосившуюся зеленую голубятню. Девушка в оранжевом комбинезоне также с любопытством изучала эту тихую улочку. Причем любопытство ее нередко вызывали вещи самые заурядные. Так, почти минуту она разглядывала стайку воробьев, купавшихся в пыли, потом, случайно ступив босой ногой в лужу, долго смотрела на оставленный на асфальте мокрый след.

— Мы уже почти пришли. Этот дом семнадцатый, а следующий, очевидно, пятнадцатый, — сказал Алексей, пытаясь вспомнить адрес, который называл ему Никита.

Незнакомка ничего не ответила, Корсаков оглянулся и увидел, что, присев на корточки, она ловит на листок подорожника мохнатую гусеницу, отважившуюся переползти асфальтовую дорогу.

— Простите, а как вас зовут? — спросил он, вдруг сообразив, что до сих пор не знает ее имени.

Девушку его вопрос, казалось, немного озадачил, но она быстро ответила:

— Ли… Лида, Лидия. Лидка. Ведь такое имя есть? — Есть, — кивнул Корсаков.

— А вас? — спросила Лирда. — Впрочем, дайте я сама отгадаю. Максим?

— Нет, ошиблись, Алексей, — сказал Корсаков, слегка напрягшись. Максимом, кажется, хотела назвать его мама, но отец настоял, чтобы его назвали Алексеем, в честь деда. Когда он рос, мама часто из упрямства называла его Максимом, так он и рос лет до пяти с двумя именами — с мамой Максим, ас отцом Алексей.

Удивительно, что девушка попала так близко. Завизжали тормоза, и рядом, едва не сбив их, остановилась ярко-красная «БМВ».

— Привет! Не нашли? А я думал, вы давно у Пашки, — крикнул Бурьин, энергично, как чертик из табакерки, выскакивая из машины.

— Мы только что подошли, — объяснил Корсаков. — Задержались по дороге.

— Ну вы и копуши! — поразился Никита. Он полез на заднее сиденье, вытащил какой-то большой пакет и бросил его девушке: — А я уже в магазин успел заехать, лови! Купил тебе кое-что из одежды, размер, разумеется, прикинул на глаз.

— Это все мне? — удивилась Лирда, растерянно заглядывая в пакет. — Но у меня ведь уже есть одежда. Или она не соответствует статусу?

Бурьин незаметно покрутил пальцем у виска.

— Значит, не соответствует, — вздохнула Лирда. — Просто мне грустно расставаться с этим оранжевым. По-моему, он очень мне идет, на меня все оглядываются.

Лирда протянула сверток Никите и потянулась к «молнии» комбинезона.

— Здесь нет памятника, — остановил ее Алексей. — Не будем радовать старушек.

— Поднимайтесь! — Бурьин захлопнул дверцу. — Мы этого Пашку в два счета найдем.

Однако уверенность Бурьина значительно ослабла, когда они вошли в подъезд.