Впоследствии Мономах в нескольких строках своего «Поучения» вспомнил эту отчаянную и бесплодную погоню: «И опять со Святополком гнались за Боняком и не настигли их. И потом за Боняком же гнались за Рось, и снова не настигли его».

Не слезая по нескольку дтюй с коня, Мономах во время этой яростной гонки не раз с горечью думал о том, что все начинается сначала. Снова они идут за половцами по русским пепелищам, а те, как и прежде, не вступая в решающее сражение, стараются уйти загодя, до прихода русских дружин, не позволяя руссам обойти их сзади, перерезать обратный путь, отобрать полон. Они петляли среди поселений и дубрав, неожидашш переходили вброд реки, и никто не мог знать, где они появятся через несколько часов - лишь пожарища и трупы убитых людей указывали путь, по которому они шли по русским землям, и князья послушно погоняли коней вослед степнякам.

Боняк ушел в приднепровскую степь, и Святополк с

Владимиром Мономахом, так и не догнав врага, не сумев

перенять на обратной дороге, возвращались в Киев.

Князья ехали рядом; Мономах говорил: «Ну что, брат, снова будем посылать за ханами, просить у них мира, меняться талями. Не пора ли заняться делом и идти в степь». Святополк сумрачно молчал, но было яспо, что теперь его не придется уговаривать, как прежде. «Вспомни, брат, - продолжал Мономах, - как мы с тобой бра

ли их вежи после избиения Итларевой чади, как гпали в

наши города скот, и коней, и верблюдов, и челядь, как

освободили плепных русичей». Святополк продолжал

молчать. Замолчал и Мономах. Лишь на самом подходе

к Владимиру сказал: «Посылай гонцов к Святославичам.

Пусть сдут ко мне, к Долобскому озеру, там соберемся

все вместе и уговоримся о выходе в степь». Святополк

согласно кивнул головой.

В Киеве Мономах задержался лишь па несколько; дней. Он пришел к своей мачехе, к Всеволодовой княгине Анне, у которой жила теперь его сводная сестра Евпраксия. Она вернулась в Киев еще в 1099 году вместе с посольством Ярополка Святополчича.

И вот теперь она сидела перед братом, молодая еще женщина, ей исполнилось всего лишь тридцать один год, во в глазах ее уже не было жизни. Она коротко отвечала на вопросы Мопомаха, говорила, что будет жить в Андреевском монастыре у Янки, молиться за все грехи, что совершила она в жизни. Владимир смотрел на ее еще красивое лицо, в котором угадывалась горделивая и чистая русская краса и резкость и страстность половчанки, и думал о том, что не удалась жизнь у детей Всеволода и Анны: Ростислав погиб в сече, горячий был витязь; Евпраксии на долю выпало слишком много страстей, в которые она окунулась полностью, и все-таки он, спокойный и уравновешепггыЙ, так любил их обоих - молодых, пылких… Оп звал сестру в Переяславль, обещал найти ей мужа, шутил, по Евпраксия серьезно и даже удивленно отвечала ему, что она ведь замужем, а она христианка и пе может выходить вновь при живом муже. Теперь про себя удивился Мономах: Генриха IV, этого негодяя и развратника, она называет своим мужем…

На следующий день Святополк позвал Мономаха к себе. Они сидели в бывшей Изяславовой палате, где еще молодым князем-отроком не раз сидел Мономах, выслушивая старших киязей Ярославичей. И теперь он вынужден был выслушивать, что говорил ему, отводя глаза в сторону, великий князь киевский - вечно неустойчивый, неуловимый, когда заходила речь о его помощи другим, л жесткий, неуступчивый по любой мелочи, задевавшей его личные интересы…

Святополк требовал в обмен на помощь против гюлов-цев Новгород, предлагал вывести Мстислава во Владимир-Волынский. Мономах не спорил. Это возможное требование Святополка оп уже обсудил с Мстиславом и теперь быстро согласился с двоюродным братом, ВЗЙВ с него обещание ранней весной прибыть к Долобскому озеру.

Мономах отбыл из Киева. Перед тем он в присутствии Святополка послал гонцов в Новгород с наказом Мстиславу тотчас же прибыть в Киев и согласиться с просьбой великого князя киевского оставить Новгород для Вдади-мира-Волынского.

Перед приездом в Киев Мстислав побывал в Переяс-лавле и появился в Киеве в сопровождении Мономахова гонца, который передал Святополку слова Мономаха о том, что вот он посылает сына к нему, что сын покинул Новгород и готов ехать на Волынь^ а он, Мономах, ^ сен\ чтобы сын Святополка владел Новгородом. В ответ-пом слове киевский князь благодарил Мономаха и сказал, что он пошлет свой наказ в Новгород.

В Киев Мстислав прибыл с видными новгородскими мужами - посадником, тысяцким, боярами, богатыми гостями, был среди новгородцев и посол от владыки. Этим людям надлежало отпустить Мстислава из Новгорода и принять в город Святополкова сына.

В гриднице, где начались переговоры, Мстислав сложил с себя чип новгородского кпязя и просил Святополка, как договорились старшие князья, отправить его во Владимир. Тогда встали повгородские мужи и сказали Святополку от всех новгородцев: «Не хотим ни тебя, Свя^ тополк, ни сына твоего. Если же две головы у сына твоего, то посылай его; а Мстислава дал нам еще Всеволод Ярославич, и вскормили мы сами себе князя, а ты ушел

от нас».

Пораженный Святополк слушал новгородцев и смотрел на Мстислава, а тот тихо сидел, положив руки на стол, и лишь пальцы его словно струились в ответ па речи своих приспешников. Святополк и уговаривал, и грозил им, но все было безуспешно. Пря' закончилась тем, что новгородцы взяли Мстислава и увели на свое подворье. Перед уходом новгородский князь просил у Святополка прощения, и тот с досадой лишь развел руками.

1103 год мыслился благодатным для Руси. В конце января три дня стояла над Русью пожарная заря, начи-павшаяся от востока; 5 февраля было знамение па Луне, а 7 февраля зпамение па Солнце. И все люди, радуясь, мнили-, что эти знамения не на зло, а на добро, потому что дуги, появившиеся на Луне и Солнце, обращены были