Когда наступал день выборов важных в государстве управленцев, народных избранников или главы государства – избирателю достаточно было, предварительно, удалив пломбу с крышки блока, прикоснуться пальцем к считывающей поверхности паро-электроприбора. Прикосновение моментально расшифровывалось в ЕдСчетЦентре и тут же паро-воздушной почтой – избирателю высылался охлажденный до минимальных размеров бюллетень, который избиратель – и вынимал из пароблока в своей собственной квартире – уже разогретым и полноразмерным. Далее избирающий ставил «птички» в графах с единым или более кандидатом – и все, как говорится – его избирательные дела считались завершенными; «голос» избирателя напрямую попадал в ЕдСчетЦентр, хозяйкой которого была Элла Стимпанк-Панфилова, которой доверяли – абсолютно все избиратели. С гражданами, без уважительных причин, своевременно не принявшими участие в голосовании – позже разбиралось НКВД, и они могли быть лишены гражданства и высылались пароходом, с вещами, – за границу, а то и на иные континеты, без права в будущем на стимп-советскую минимальную пенсию. Но таких – было крайне немного, – гражданская ответственность к избирательному акту прививалась в совСтимпанке – с пионерского возраста.

…Стало быть, поскольку Ольга фактически была любима в народе – а она это чувствовала – поболее Охлобыстинга, Сталина, Берии, Кагановича, и, не менее чем пятилетку назад, застреленного Сергей Мироныча – то ничто, кроме войны, или еще, может быть – Голованавального – не могло помешать ей – стать, в результате выборов, – Генсеком в процветающем стимп-государстве. Учитывая тот, настоящий факт, что Голованавальный, в данный момент, закрытый по маловразумительному делу, был занят – голодал в неволе, – шансы Скобеивой Ольги стать Генсеком были достаточно высоки. Свои амбициозные планы – баллотироваться в "кормчие", Скобеива старалась скрывать, как от своего окружения, так и от вездесущих журналюг и медийщиков – как только возможно. Ей, опытной агентке, уже не первый раз приходилось отшивать ходоков-функционеров, телевизионщиков – от программы Авдея Малакова, кто на ведущем канале сов-паро-тиви вел частую светско-пролетарскую, треп-гламур-музыкальную – передачу. Ольга, освоившая в свое время в разведшколе приемы ухода от слежки – легко избавлялась от этих ходоков-проныр и не пускакла их даже на порог своей квартиры. И однажды к ней, с предложением принять участие в передаче "Привет, Авдей!", рассказать избалованному зрителю о полном приключений семейном бизнесе в контрактной разведке – явился сам Авдей Малаков. Ох уж эти проныры, телевизионщики! Как они, порой, многим надоедали! Надо сказать, что и сам Сталин не проч был, чтоб расстрелять Авдея, …или, хотя бы, – сослать в лагеря за анти-однопартийные тенденциозности, что проскакивали в его передачах и могли, так или иначе, подрывать веру народа в мудрость китайского – в том числе – Вождя. Но мешала многомилионная паро-теле-аудитория. Сталин опасался, что в этом случае народ может выйти на улицы, чтобы требовать "зрелищ без хлеба", – хлеба-то в стране – было предостаточно.

Ольга не могла – не удивиться приходу всегда занятого по горло Авдея, у которого на месяцы вперед были расписаны все его визиты и аудиенции. Авдей, долгое время, ведя передачи и насмотревшись, как закулисами, так и в кадре, всякого, – попутно собирал материалы для своей книги. Книга должна была быть о человеках, или группах людей и генезисах их пороков, ведь материалов о пружинах подвигающих конкретных индивидуумов на те, или иные неприглядные поступки – было вокруг Авдея – немало. Вот только времени на исчерпывающую аналитику собираемого материала и, собственно, на написание книги – у, всюду порхающего, вечно занятого Авдея Малакова – не было. И он, пока, ограничивался придумыванием заголовков, в чем он – на резвом – на ходу по жизни – немало преуспел. В числе заголовков были такие: "Звери – не люди", "Нежный оскал моего капитала", Люди, как звери", "Люди – как чпоки", "Люди – чпок-чпоки"… А его, Авдеева, едва начатая, но – уже задуманная им быть «сенсационной" – диссертация по футуристической кино-археологии – продвигалась весьма вяло. Неутомимый ученый-Авдей, оттолкнувшись от того факта, что наряду с фамилией Муровеевых, существует фамилия – Куропеевых, пытался доказать реальное, якобы когда-то существование древнейших вымерших насекомых – бройлерных куропьёв. Увлеченный Авдей, наняв студентов, даже проводил за свой счет раскопки одного кургана, какой он полагал – не чем иным, как – древнеисторическим куропейником. Студенты, взятые археологами-копателями, в надеждах на поощрения, подсовывали Авдею – то, под видом куропьиных яиц, лосиные экскременты, то, …– однажды – и скелет кошки, под видом хорошо сохранившихся останков доисторического куропья из среднего куропейника… «Многостаночный» Авдей не только вел передачу и изыскивал куропьев. Неугомонный и движимый творческой силищей, он, в редкие часы досуга, вдобавок ко всему – хоть и дилетантски – как считали в Центре "стипм- Разумкова", но довольно эквилибристически – еще и сочинительствовал, – творил малые и средние формы социальной поэзии:

«…не всем везет прожить евреем…

Люди, как протоиреи…

Люди – ксюшии и андреи…

Люди, как муфлонованы,

президенты и болваны…

Люди есть и паразиты –

адвокаты и бандиты…

И бывают – стимп-герои.

Есть и "люди-геморрои",

А бывают и – саврасы,

и мыколы и тарасы,

…растащили сгоряча

с пъедесталов Ильича.

За кулисами, как раз,

повидал людских я масс…

Я – за сталинскую власть,

Людям всем – не дам пропасть!

Я болею – за народ,

За – народу – полный рот!

Хватит людям спозаранку –

и русланам и иванкам –

есть по-беднорсти хлопьёв!

Дам народу – куропьёв!»

…Однако, чисто теоретической – оставалась, пока, – близость будущего вожделенного Авдеева открытия. Возможно, что – еще далековат он был от реального факта их, куропьев, обнаружения. Но сам Авдей уже крепко задумывался – о перспективе клонирования таковых, в целях добавки диетического куропьиного мяся в рационы граждан страны своей и в рационы граждан всех стран голодающих. На подмосковной ферме Павела Грудининга, согласно их негласной договоренности с Авдеем, уже были установлены длинные ряды нержавеющих клеток, для экспериментального разведения куропьев, как еды для народа.Таким образом – улитки Ксюши Сыпчак и куропьи Авдея Малакова – способствовали бы ускорению решения продовольственной программы Парофундаментальной партии стимп-государства – целиком и полностью. И если добавить к этому красную монополию на нефте- и паро-проводы, то советское стимп-государство могло бы диктовать свою коммунистическую волю всем лидерам стран – обеих Америк, Европы и Азии… Конечно, тащить на себе множество идей и забот о желудках человечества – под силу – не каждому. И временами, по утрам Авдей Малаков чувствовал, разбитость в теле и слабость в мыслях. …Сегодня, в "разбитом теле" он проснулся после кошмарного сна. Ему приснилась безвкусная и ужасная реклама, приготовленного, в его любимом ресторане, куропья. "Вот – мясо куропея, политое елеем, и соусом репея – с веревкою на шее…" – противным голосом предлагал во сне Малакову официант в одежде шотландца… Проснулся, Авдей с ощущением в себе некоторой пустоватости от эмоционального выгорания на работе, так плотно заполненной, в последнее время, умственными напряжениями по разным поводам.

…Позвонил Авдей в дверь квартиры Ольги, когда она, подумывающая о большой политической карьере, работала над составлением расстрельных списков, чтоб были готовы заранее, в случае если она победит на выборах. …А что делать – ведь надо хоть кому-то наводить порядок в несуразных, гордых, а-то и во взбесившихся странах. …Звонок Малакова раздался, когда Ольга, в приступе душевной доброты, – как раз вычеркивала одного режиссера, не умеющего снимать широкоугольным объективом, из списка расстрельного, – чтобы записать его в список подлежащих обязательной вакцинации. Рассыпавшись на пороге в захлебистых комплиментах, Малаков выразил сожаление, что Ольга не отреагировала на приглашение, переданное его помощниками в "Привет, Авдей!" И сейчас же, он уже от себя лично – повторил Ольге предложение – рассказать в его программе о полной приключений и опасностей почетной и героической работе. Одетый в свое дежурное обаяние он не сомневался, что после визита к Ольге – с миллионов паро-кластерных экранов он вскоре произнесет: "Сегодня, уважаемые, телезрители, Сенсация!!! По вашим многочисленным просьбам – только у нас в программе – реальные шпионские страсти!!!" «…Как же вы все мне надоели!" – подумала Ольга, Открыв нежданному гостю дверь и продолжая замалевывать фамилию режиссера в расстрельном списке. Ольга с легкостью выпрямила ногу, в направлении Авдея, и носок ее комнатного тапка остановился в метре от непрошенного гостя. Авдей присел, схватился за промежность, свалился на бок и, кривляясь и охая, покатился вниз по лестничному пролету. "Не получилось "контакта с аудиторией" – катясь по лестнице, успел подумать Авдей, попутно скрипя зубами от усиливающейся боли – …что-то я не совсем еще хорошо разбираюсь в "людях – как шпионах". …В "Институте козьего молока" Ольга не пропускала занятий по бесконтакным единоборствам; в спортзале искуснее ее в этом – были только двое – сам тренер и ее резидент Путен....

Конец ознакомительного фрагмента.