У Стаса, этого опыта, было вагон и маленькая тележка, что было видно сразу без размышлений и догадок. Вещи быстро перекочёвывали со стола в большой охотничий рюкзак и в два поменьше, походных. Делал он всё на автомате, от того поглядывал краем глаза, о чём мы там трепимся.

– Стас. – Не удержался я. – А, ты откуда сам? Вроде говорил, что приезжий, тогда, в начале.

– С Москвы.

– А, в нашу глушь, каким ветром?

– К другу приезжал. Упал глупо, сломал ногу. Вот и всё, я, собственно, на вокзал собирался, когда тебя встретил.

– А семья? Не хочешь не отвечай.

– В разводе, дочь, уже взрослая.

– В Москве? – Смотря в кружку спросила Виктория?

– В Москве. – Пустым голосом ответил Стас.

– А двигаться, где научился, если не секрет? Перебежки, стрельба с разных позиций. «Крою», – ты крикнул после первого выстрела, а не до стрельбы. В ментовке такому не учат.

Задал я вопрос, не раз приходивший мне в голову за последние часы.

– У нас, что, минутка откровений?

– Да ладно тебе, Стасон! Мы, может последние люди на планете, а ты строишь из себя Ронсаровскую Елену.

Я пропустил это мимо ушей, а вот Стас и Вика уставились на парня во все глаза. За годы я привык ко всяким сравнениям и фразочкам шефа, которые он любил вставлять в речь, что-то он пояснял, что-то, – нет. По правде, мне было всё равно, – «Бальзаковская дама», там, или «Пушкинская Татьяна», один хрен, суть не поменяется, если одну назвать старухой, а другую дурой.

– Чего вылупились ироды? – Откровенно застеснялся Максим.

– Ты хоть знаешь, кто такой Ронсар? – С насмешкой спросил Стас.

– Ты безразличием мне душу истерзала,

– Как ни молился я – ты глаз не подняла

– И, полусонная, ни слова не сказала,

– Все брови хмурила, сама себе мила,

– И испугался я, что дерзким ты сочла

– Приветствие мое, и выбежал из зала.

– Это про тебя, Стасон. Строишь, тут из себя….

– Красиво, хотя мне никогда не нравились «Сонеты к Елене», а ты умеешь удивлять. – Наконец улыбнувшись, сказала Виктория.

– Я, вообще-то, школу с золотой медалью закончил. Не надо из меня дурака делать.

– А никто этого, и не делает. Ты сам, прекрасно, справляешься с этой задачей. – Вновь с хитрой и немного злой улыбкой, заговорил Стас. – И, я тебе не Стасон и, даже, не Стас, а Станислав Павлович. Самбист-пацифист-любитель поэзии шестнадцатого века, блин! Что дальше, мы про тебя узнаем, что ты чемпион города по бальным танцам?

Мы, с Викой, не выдержали и рассмеялись в полголоса, даже сам Стас захихикал, убрав с лица злую усмешку.

– Идите лесом, клоуны. – Буркнул, вконец засмущавшийся Макс и стал разглядывать улицу в прицел карабина, через аккуратно отжатую секцию жалюзи. Мы же расхохотались ещё громче. Настолько разительна была перемена в поведении парня, и уж чего-чего, а смущения от него явно никто не ожидал.

Вечерело. Солнце, действительно садилось раньше обычного. Не прошло и пяти минут, после нашего разговора, как сумерки, откровенно, начали наползать на заполненный монстрами город.

– Несколько командировок в Чечню было. – Неожиданно заговорил Стас, уже сидя с, принесённой Викой, кружкой кофе. – Там и научился. Кто-то машины привозил оттуда, а я, дырки в теле, да погибших друзей. Хотя, ехал именно заработать. Жрать, тогда, нечего было, в «святые девяностые», дочь маленькая, жена. Зарплату месяцами не платили, одними подработками спасался. Лейтенант муниципальной милиции Сафонов Станислав Павлович, честь имею.

Минуту помолчали, все в своих мыслях.

– У меня муж воевал, там. – Отозвалась Виктория. – Ненавидел эту войну всей душой, и всё, что с ней связанно.

– Правильно делал.

– Серый, смотри! – Шепнул Макс, всё также стоящий возле подоконника с оптикой.

Я, взял свою реплику «АэРки» и подошёл к нему. Прицел был четырёхкратный, но этого вполне хватало, чтобы проспект хорошо просматривался во все стороны. Темнота ещё больше сгустилась, но фонари пока светили. Надолго ли?

– Где?

– Вон, за светофором!

– За каким? По часам скажи.

– Блин, э-э-э…, на десять часов у синего седана, на дороге.

То, что он имел в виду, нашлось быстро. Мутантов стало заметно меньше, теперь они проходили небольшими группками, по пять – десять особей, меланхолично огибая препятствия и всё также громко сопя. Вот, возле одной из таких группок, и происходило, что-то странное, – два монстра явно лупили третьего, раненого. У него было основательно разорванно плечо и, вроде как, сломана нога. Ступал, он, на неё осторожно явно боясь потерять равновесие. Ещё пара ударов изуродованными, когтистыми лапами, и раненый падает. Тут же к нему подскакивают те двое и начинают натурально его рвать. Остальная группа, так же не заставила себя ждать, – резко остановившись, они кинулись, к уже полумёртвому изменённому и с остервенением приступили к кровавой трапезе.