Боясь даже сделать вздох, Берта в прострации разлила чай с бергамотом. Когда у тебя в квартире сидят два незнакомца с наглой тёткой, кромсающей твой собственный пирог, мысли могут завертеться всякие разные.

А может быть Тамара возглавляет шайку бандитов, которые заманивают бедных пенсионерок молодыми учительницами, а потом облапошивают? И эти двое – её сообщники, они только прикидываются такими безобидными. И сейчас один из них как вытащит из своего кармана пистолет, приставит к виску не на шутку разволновавшейся Берты, а другой скрутит ей руки…

Старушка осторожно села рядом с Тамарой, поправив воротничок своего шелковистого малинового халата, и взяла один кусок, дабы не вызвать никаких подозрений, будто она вычислила их тайный замысел. В любом случае старушке надо было сохранять спокойствие. Но как это сделать, если земля от страха уходит из-под ног, табуретка будто бы растворяется в воздухе, а она сама словно падает в ледяной прорубь…

Быстрее бы сын приехал!

Чувствуя себя совсем беспомощной, старушка с нетерпением ждала его, словно спасителя. Она нуждалась в эмоциональной поддержке. Берта уже представляла, как приезжает сын, нацеливает на незваных гостей автомат Калашникова, и те в страхе разбегаются, будто тараканы во время травли. И старушка спасена!

Сын, где ты?

Пока Берта размышляла, Тамара вынула из большой сумки какую-то папку и потребовала у парня в спортивном костюме с фингалом под глазом паспорт.

– Алекбер, – медленно произнесла она, открыв документ на нужной странице. – А как тебя величать по-русски?

Парень пожал плечами. Откуда он знает? Он же не русский.

– Будешь Алеком. Хоть это и не по-русски, – неожиданно выпалила Берта. Если уж держать оборону, то до последнего.

И кстати, это непонятное имя на бумажке лучше записать, а то забудется, подумала старушка.

– Ладно, буду, – согласился парень, который только что обрёл новое имя.

Тамара принялась заполнять бумаги. Парень в оленях все время молча сверлил Берту своими большими карими глазищами. Что ему надо? Может, она похожа на его бабушку? Такая же маленькая и толстенькая, и ходит в таком же халате? Или же это такой вид гипноза? Наверняка он про себя нашептывает заклинание: «Усни, Берта усни! Где лежат твои деньги?»

Старушка глянула на висящее на стенке разноцветное недоразумение – часы с клоунской физиономией. Сын задерживался. Тамара все это время трещала, как неугомонный попугай, рассказывая какие-то глупые анекдоты.

Минуты текли, словно засахаренный мёд. Берта уже ёрзала на стуле, будто сидела на гвоздях.

Звонок в дверь.

Сорвавшись со стула, Берта стрелой побежала в коридор. На пороге показался рослый мужчина в дублёнке.

Наконец-то! Лев!

Заметив суетливо-разволновавшееся выражение лица матери, сын кивнул в сторону кухни. Вроде, что там происходит? Старушка торопила, чтобы он как можно быстрее там оказался. Чуть дублёнку с него не сорвала. Раздевшись, Лев заглянул на кухню. Увидев Тамару, заполнявшую бумаги и уплетавших яблочный пирог подозрительных парней, он остолбенел.

– Ты говорила, что будет учительница английского языка. И что с тем парнем? Здесь были бои без правил? – шепнул Лев матери на ушко, взглянув на уставившегося в пол Алека.

– Они куда-то дели учительницу, – шепнула Берта в ответ. – Явно бандиты.

– Зачем ты привела домой бандитов?

– Я их не приводила, они сами пришли.

Конец ознакомительного фрагмента.