Багир читал всё по порядку, просматривал фото. Вдруг ему попалась фотография мальчика. «Никита Михайлович Барсов», – гласила надпись на обороте. Оказалось, что любовница залетела от Барса и отказалась делать аборт. Ублюдок увёз её в другой город, обеспечив всем необходимым. Девушка умерла при родах, но оставила Мише сына. Сейчас мальчишка с няней и под охраной.

«Так у тебя тоже есть сын, тварь? Не боишься за своего сыночка? Боишься, иначе бы охрану не приставил. Но ты не думай, я сейчас не полезу на рожон. Майбурхи ещё не рождались идиотами. Сначала я сделаю из себя человека способного потягаться с таким как ты, а потом заявлюсь к тебе. Я отомщу за смерть родителей, Багир, и твой ненаглядный сыночка тоже пострадает. Вы с ним заплатите за каждый мой седой волос», – зловеще улыбнулся Майбурх.

Миша чувствовал, что скоро изжарится заживо. На улице была невыносимая жара, а в доме, как назло, сломался кондиционер. Решив освежиться, Миша плюхнулся в бассейн. Вода нагрелась, и это мало помогло. Мелькнула мысль встать под холодный душ, но он сразу отмёл эту идею. Холод Барс не любил, равно как и жару.

Мимо бассейна прошёл Никита. Движения сына всегда были плавными и изящными. Барс ужасно бесился, видя эту походку от бедра. Не так он воспитал сына, не так. Впрочем, воспитывал в жёсткой манере, но с любовью, а из мальчишки всё равно выросло чёрте что. Вот что это за одежда?! Узкие джинсы обтянули ноги и задницу, майка из ткани стрейч сидела на худом теле как вторая кожа.

«Ты целуй меня везде, восемнадцать мне уже», – прочитал Барс надпись на майке, когда сын сел на шезлонг.

Миша чуть не сплюнул от злости, но вовремя вспомнил, что плевать в воду, в которой находишься, не стоит. Он подплыл к бортику и, выбравшись наружу, сел на второй шезлонг.

– Опять в своём танцевальном кружке проводил время? – недовольно буркнул Барс.

– А что, лучше было бы, если бы я по клубам отжигал да коктейлями нажирался, как мои друзья? Экзамены окончены, скоро выпускной. Имею право делать что хочу. Кстати, мой хореограф говорит, что я мог бы в балетной школе учиться. Ты же не захотел меня в своё время в школу балета отправить, – улыбнулся Никита, показав ямочки на щеках.

– Ещё чего?! В моём доме только пидоров балерунов не хватало! Что они в жизни получают?! Скудную зарплату, раннюю пенсию и больные ноги! И кому я бизнес потом передал бы, актёру какого-нибудь большого бледятра! Скажи спасибо, что я разрешил тебе вообще танцами заниматься! – взревел отец.

– Да ладно тебе, пап. Чего ты завёлся? Я ж просто так сказал, – нервно выдал Никита.

– Чего да ладно? Я тебя растил как мужика. Хотел в боевой спорт отдать, а ты хилый оказался. Мальчик-одуванчик, бля! – поморщился Барс.

– Почему одуванчик? – хохотнул Никита.

– Да на тебя дунь, и ты разлетишься на мелкие частички. Мужчина должен быть сильным, смелым, уметь выгрызать своё с мясом. Ты же мухи никогда не обидишь, всех-то ты любишь, всех тебе жалко. Случись что со мной, ты бизнес в руки возьмёшь, а не дядя Паша с Уралмаша.

– Пф, началось. Нормально я бизнес в руки возьму. Не все бизнесмены крутые бойцы. Я в школе хорошо учился, между прочим, и в хороший институт поступлю.

– Вот, единственное твоё достижение – высокий балл на ЕГЭ. И прекращай ты уже майки с такими надписями носить. Ты же не баба. Девчонку хоть бы на потрахушки в дом привёл, а хочешь, можешь в городскую квартиру приводить. Только со мной согласовывай, чтобы я внезапно не завалился туда. Не хочется свечку держать, знаешь ли.

– Пап, прекращай, – Никита смутился и покраснел.

– Эй, ты у меня что, ещё не одну кобылку не объездил? Ты у меня девственник, что ли? Как покраснел-то, – удивился Барс.

В это время Никита снимал с себя джинсы. Казалось, даже его грудь покраснела от смущения.

– Пап, ну хорош, – парень подошёл к бортику и прыгнул в бассейн.

– Ну, надо же?! Я в твоём возрасте уже развлекался вовсю. Что может быть проще, чем секс? Сунул-вынул и дальше побежал.

– Меня ты так же зачал? – крикнул парень, разрезая плавными движениями воду.

– Нет. Твою маму я любил. Она была настоящей. Любила меня не за что-то, а просто потому, что это я. Наташа за мной на край света бы потащилась, как та жена Декабриста. Я поэтому и не женился больше. Слушай, сын, а хочешь, я тебе проститутку вызову. Могу и не одну.

– Давай, только я потом лечиться от разной дряни не хочу. Сам разберусь, пап, не маленький.

– Как хочешь. Пойду холодной минералки глотну, – отец поднялся с шезлонга, хлопнув себя по коленям, и поплёлся в дом.

Никита, улыбнувшись, проводил отца взглядом. Уже не молод, на голове лысина, на лице редкие морщины. Они с отцом были разные как вода и огонь. Михаил имел мощное телосложение, как у таёжного медведя, к тому же, он обладал взрывным характером. Миша всегда говорил то, что думает, не стесняясь в выражениях. Делал всё, что хотел, не оглядываясь ни на что.

Никита, в отличие от него, был стройным, с изящным гибким телом и красивым лицом. Его, мягкого и покладистого, можно было сравнить с ручейком чистой воды, журчащим между камней. Никита всегда был скромным, стеснялся говорить на интимные темы. Парень не представлял, кто он такой. Юношеские сны смущали до жути. Желания разнились. Вот он увидел красивую грудь одноклассницы и помечтал прикоснуться к ней, а где-то на улице мог зависнуть, рассматривая попку красивого парня. Рассказывать о такой пугающей двойственности в сексуальных предпочтениях Никита боялся. Друзья назовут пидором и отвернутся, хорошо ещё, если не изобьют. Отец бить не станет, но вони будет столько, что можно делать ноги из дома. А потом, Никита был в этом уверен, отец заставит лечь с ним в постель горничную и повариху.