Файлин завели в комнату с пушистыми коврами и ярким освещением. Кремовые стены должны были успокаивать, но гнетущая атмосфера давила. Фай кожей ощущала, что в стенах этого особняка умерло немало людей.

– Проходи, Фай, мне нужно с тобой поговорить, – Хан равнодушно посмотрел на девушку.

– Я слушаю Вас, – Файлин понимала, что барон в любой момент может сделать с ней все что угодно. Все: от мучительной пытки до молниеносного убийства. У Фай пронеслись в голове строки Уильяма Шекспира: «Зверь, самый лютый, жалости не чужд. – Я, леди, чужд. Так, значит, я не зверь».

Именно так он сейчас на нее смотрел. Она прекрасно осознавала, что именно он виноват в смерти ее отца и ничего не могла ему предъявить.

– Я хочу, чтобы ты отправилась к моему хорошему другу, по доброй воле и служила ему так, как ты служила мне. Я не знаю, что он предложит тебе, но ты с благодарностью должна принять все, что Сонг тебе прикажет. Ты должна стать для него покорной и очень послушной рабыней. Ты меня понимаешь?

– Да, я все сделаю, – ровным тоном проговорила девушка. Когда таким образом ломали человека, обычно единственной мотивацией являлась собственная жизнь и отсутствие боли, когда человек в любую секунду мог стать калекой или трупом. Размышление были связаны только с тем, насколько будет мучительно и сколько времени это займет. Фай была еще юной, и ей было страшно. Она до жуткого оцепенения боялась барона, и готова была сделать все, только бы он лично ее не трогал. «Ты решил меня продать, пусть так, не думаю, что новый хозяин будет хуже тебя».

– Я рад, что мы поняли друг друга, а теперь отправляйся с человеком своего нового хозяина, – мужчина в темных очках поставил перед бароном кейс и раскрыл его. Помощник Хана стал пересчитывать пачки денег. «Дорого они меня оценили. Зачем так много заплатил Сонг? Уж явно не для дома утех он меня купил, за такие-то деньги».

Высокий мужчина был достаточно молодым. На вид ему было лет тридцать. Его запястья до самого локтя покрывали татуировки. Фай привыкла быть послушной, понимая, что в криминальном мире азиатских стран с девушками расправлялись очень легко и просто. Его лицо было довольно симпатичным, но Фай понимала, что это ничего не значит. Любое опрометчивое слово могло привести к жестоким побоям, и Фай спокойно выполняла все, что ей прикажут.

До аэропорта они ехали молча. Девушка просто следовала за высоким молодым мужчиной, нигде не останавливаясь и не оглядываясь. Когда она оказалась в аэропорту, ей захотелось сбежать, и она стала оглядываться по сторонам.

– Не советую, – с угрозой в голосе проговорил мужчина, – Сонг не любит, когда ему не подчиняются, и наказание станет очень жестоким.

– Я не собиралась, – соврала Фай.

– Я так и понял, – усмехнулся парень в солнечных очках. Он их не снимал даже в помещении.

Только когда они проходили досмотр, и у них проверяли паспорта, он снял очки, и Файлин с ужасом заметила, что у него не было одного глаза, а был вставлен имплант.

 Фай никогда не была за пределами Северной Кореи, и тем более не летала на самолете. Она позволила себе сесть на сиденье в зале ожидания и с любопытством посмотрела по сторонам.

Файлин забыла, когда в последний раз что-то ела или пила и почувствовала не голод, а жажду. Ей очень хотелось пить, но попросить об этом она боялась, да и как обратиться к нему не знала. У девушки не было ничего: ни денег, ни личных вещей. Паспорт был в руках у этого мужчины. Впрочем, ненависти к нему она не испытывала. Фай относилась к нему, как к коллеге по работе, только старше по положению. Парень знал, чем он занимается и осознавал уровень своей ответственности, а Фай не знала ничего. Она с детства находилась в кругу таких людей, как этот незнакомец, умела выживать в сложном криминальном мире наркотиков, ночных клубов и других противоречащих законам деяниях, и знала, что людей продают и покупают. Барон с выгодой для себя избавился от Фай, и ей, в целом, нужно быть благодарной, что он оставил ее в живых и дал шанс дальше справляться с трудностями этого непростого криминального мира.

– Тебе страшно, Фай? – неожиданно спросил Зейхан, так звали мужчину, который должен был перевести девушку через границу и доставить в поместье Сонг Чая.

– Нет, – спокойно ответила девушка. Она помнила основные правила общения с такими людьми. «Не давить на жалость, не заискивать, не улыбаться, отвечать четко и ясно на поставленный вопрос». Любое неверно сказанное слово могло повлечь такие последствия, что смерть станет единственной мечтой.

– Но ты выглядишь очень испуганной.

Он спрашивал о ее самочувствии, раньше это никого не интересовало. «Что ему ответить?». Не понимая, что ей говорить, Фай просто пожала плечами, дескать, может и выгляжу, я себя в зеркало не видела.

– Северная Корея жестокая страна, не так ли? Как ты вообще оказалась в такой ситуации?

– В какой ситуации? – не поняла Фай вопроса.

– До посадки в самолет у нас еще полчаса, можешь рассказать мне о себе. Мое имя Зейхан. Твоя жизнь в зоне моей ответственности. Я должен понимать, что ты за человек. В основных рекомендациях Хай указал, что ты не подходишь для ночного клуба как проститутка, еще невинна, но можешь работать хакером, и на твоем счету сотни взломов и прочих хакерских атак. Сонг не дурак, чтобы вербовать тебя в ночной клуб. Своим талантом ты заработаешь гораздо больше.

– Да, я могу быть хакером. Могу работать как от запрошенной суммы самостоятельно, так и выполнять заказы по наводкам.

– Хорошо, Фай, мы проверим тебя в деле, когда окажемся в Шанхае. Ты понимаешь, что если ты хорошо будешь справляться, Сонг обеспечит тебе более свободную жизнь, но получить полную свободу можно только после смерти.

Фай кивнула.

Девушка смотрела на автомат с минеральной водой, и жажда становилась невыносимой. На Фай были черные джинсы и туника с косым воротником. Она еще вчера утром надела эту одежду, в которой и находилась до сих пор. На ногах были кроссовки черного цвета. Девушка никогда не носила юбок, опасаясь, что если будет выглядеть привлекательно, ей быстренько подберут другую работу и заставят ублажать мужчин, чего она никак не хотела.