На улице уже начинало темнеть. Небо покрывалось мраком, а из могучего, недалеко расположившегося леса, начинали душераздирающе выть волки. У меня по коже поползли мурашки. Вся эта обстановка начала нагонять на меня страхи и сомнения. Надо с этим бороться. Набрав в грудь побольше воздуха, я зашла в дом. За мной зашла Мила, а потом подключился и Жорик:

– Я загнал своих малышек в клетки, так что можете их не бояться.

– Скажи на милость, зачем нам их бояться, если они на улице, а мы дома? – скривилась в гримасе Мила.

– Теперь, получается, дом никто не охраняет, и в любой момент здесь может кто-нибудь объявиться? Я боюсь… – Театрально сделав испуганное лицо, я посмотрела на Жорика. Жорик немного нахмурился и, пробурчав себе под нос: «Не думал, что ты такая пугливая», – пошел выгонять собак обратно.

Я хохотнула и посмотрела на Милку, а она в свою очередь мне подмигнула и, оглянувшись на дверь, быстро достала из сумки пробирку с белым порошком.

– На, возьми, – прошептала она.

– Зачем? – удивилась я. – Мы же договаривались, что это сделаешь ты.

– Возьми на всякий случай! Вдруг у меня ничего не получится…

– Хорошо, – согласилась я, взяв из рук своей подруги пробирку.

– Ты, главное, не бойся, я же буду рядом.

– А если он ко мне приставать начнет, что делать? – задала я волнующий меня вопрос.

– Отошьешь его, – спокойно произнесла подруга. – Только лучше сделать это как можно мягче.

– А если он будет слишком настойчив? – не могла успокоиться я.

– Лана, угомонись, если даже этот олух по-настоящему захочет тебя изнасиловать, поверь мне, ему это вряд ли удастся, потому что я буду почти всегда с тобой.

– Ладно, я тебе верю, – задумчиво сказала я. – Мил, а ты ножик не забыла?

– Нет, он у меня в сумке, – ответила Мила, и в комнату зашел Жорик.

– Ну что, девочки, хотите выпить? – весело предложил он, улыбаясь своей противной улыбкой.

– Да, но для начала я хотела бы посмотреть твою комнату. Я умираю от любопытства! – сделала заинтригованное лицо я.

Жорик ухмыльнулся. Этот вечер для него был очень необычным и таил в себе много сюрпризов. С подозрением посматривая на меня, он спросил:

– Неужели тебе так интересно, какая у меня комната?

– Очень, – солгала я.

– Хорошо, пошли, – произнес он в недоумении, почесывая себе затылок. – Правда, там небольшой беспорядок, – смущенно добавил он.

– Ничего страшного, мне все равно, – безразлично произнесла я.

Комната Жорика находилась на втором этаже, она оказалась вполне просторной. Обклеенная темными обоями, на которых весели плакаты обнаженных женщин, она показалась мне достаточно мрачной и неприятной. Меблировка спальни состояла из широкой двуспальной кровати, темного стеклянного стола с черными кожаными креслами по бокам и двух огромных темно-синих шкафов, стоявших в разных углах спальни. Окна были завешаны темно–синими шторами, отлично гармонировавшими с таким угрюмым интерьером. Придя в комнату Жорика, мы разлили вино по бокалам.

– За мир во всем мире, – произнесла Милка, и мы чокнулись фужерами, выпив все до дна.

Потом, недолго думая, Мила снова заполнила фужеры. Но второй тост произнесла я:

– А давайте выпьем за риск!

– Что? Странный какой-то у тебя тост – за риск, – удивился Жорик.

– Почему?

– Ну, не знаю…

– А мне кажется, что это хороший тост! – поддержала меня Мила.

– Я лично стараюсь никогда не рисковать, – признался Жорик.

– Больше всех рискует тот, кто не рискует, – промолвила я и осушила свой бокал. За мной последовали и остальные. Только мне и Милке был понятен этот тост.

Допив первую бутылку, мы открыли вторую, и Мила, разлив вино по бокалам, дала мне знак, что пора.

– Жорик, покажи мне, пожалуйста, где у тебя уборная, – немного пьяным голосом попросила я.

– Там, по коридору направо, потом увидишь, – пробормотал Жорик.

Я с отчаяньем посмотрела на Милу, она прикусила губу и опустила глаза. Я сделала еще одну попытку вывести его из комнаты:

– Жорик, у тебя такой большой дом, – улыбнулась я, – боюсь, что в таком состоянии мне здесь трудно будет что-либо найти.

Жорик посмотрел на меня пьянящим взглядом и сказал, как-то ехидно улыбаясь:

– Пошли.

Наверно, мою улыбку он воспринял как намек. Но зато Мила облегченно вздохнула и потянулась к сумке.

Выйдя из комнаты, Жорик схватил меня за талию, припер к стене и начал целовать мою шею.

– Что ты делаешь? – возмущалась я, пытаясь оттолкнуть его.

– А разве ты не этого хочешь? – возбужденно шептал он.

– С чего ты взял, что я этого хочу?! – прокричала я, отпихнув его от себя.