Шрифт:
– Эм… Девятый. Прости, если разбудила.
– Да ничего. Мы вчера зависли на презентации Стройкома, потом поехали на афтепати в Глобус, а там Самойлов, ну, ты в курсе. Я еле выжил.
Вот как. А она-то думала, что Вовка сходит с ума… Что он поднял на уши МЧС, ментов и обзвонил все скорые и морги в округе.
– Что ж… Тогда ты в гораздо более выигрышном положении. Мой вечер прошел далеко не так весело.
Она не думала ему говорить, не желая тревожить, как и отца, но тут… Тут что-то подстегнуло. Выходит, он ей даже не позвонил. Или позвонил, а когда она не ответила, не то что не забил тревогу, но даже не напрягся. И Дуня не знала, что ее задевает сильней. Нет, может, конечно, в этом ничего такого и не было… Но ведь задело! Особенно потому, что их разговор слышал Краснов. Почему-то от этого, да…
– Так, у меня сегодня две встречи в мэрии, я их отменить не могу, но, думаю, на вечерний рейс успею.
– Нет, что ты. Зачем? Я справлюсь, – пошла на попятный Дуня, ругая себя за поспешные выводы и глупую обиду. В голосе Чернова слышалось искреннее беспокойство. Она могла представить, как он ходит по кабинету, взволнованно ероша рукой модно подстриженные волосы…
– Ты уверена? – с сомнением поинтересовался он. – Перед Новым годом, конечно, много работы, но ты важней.
– Я знаю, – Дуня растянула губы в улыбке и пригладила собравшиеся складочки на постели. – Я в порядке. И к тому же, думаю, из-за непогоды у нас не принимает аэропорт.
– И правда. Все рейсы отменены, – подтвердил Владимир со странными интонациями в голосе.
– Вот видишь. Торопиться абсолютно некуда, тем более что я сама в плену на этой военной базе.
– Это меня и беспокоит. Не могу представить тебя в обществе этих мужланов. Старайся держаться от них подальше. Мало ли, что у них на уме! – Дуня закусила губу и медленно подняла взгляд. Краснов стоял, иронично приподняв бровь. Она чуть со стыда не сгорела под его взглядом. – Как ты сказала, зовут их начальника? Я попробую связаться с министром…
– Не надо никакого министра! Ты что, Володь? Этот человек меня спас. Ты должен быть ему благодарен, а не вот это все.
– Спасла тебя хорошая машина. Не помнишь, часом, чей подарок?
– Помню прекрасно. Боюсь, ее не восстановить.
– Плевать. Хорошо, что деньгами взяли. Ой, детка, черт, мне пора собираться, если не хочу пропустить совещание в мэрии…
– Да-да, конечно. Я позже позвоню, если будет возможность.
– Отлично. Люблю тебя. Позвоню, как освобожусь.
Свои ответные «люблю» Дуня говорила уже в гудки оборвавшейся связи. Чувствуя на себе взгляд Краснова, она отложила телефон, стараясь не показать своего истинного настроения, схватилась за чашку с какао, как в спасательный круг.
– Вовка не станет звонить министру, ты не волнуйся, – сказала зачем-то.
– Я не волнуюсь.
– Он просто переживает обо мне, вот и перегибает. К тому же он не знает, что ты – мой давний знакомый.
– А ты не спешишь его просвещать.
– Разве это важно?
– Не мне об этом судить. Но я бы на его месте напрягся.
– Из-за чего? Рядом с тобой мне ничего не угрожает.
– Ты ударилась сильней, чем я думал, если действительно так считаешь.
Глава 5
«Рядом с тобой мне ничего не угрожает», – вот она, оказывается, как считала. И эти простодушные слова… Они так же смешили Краснова, как и тревожили. Сам-то он так не считал. Практически сразу, еще там, в горах, когда Семен осознал, кто перед ним, когда понял, чья жизнь могла оборваться, так вот еще тогда к нему пришло удивительное осознание, что ему на нее не все равно. Даже теперь, столько лет спустя. Удивительное дело – ему на нее не все равно… У него, бывшего бойца суперзаскреченной группы спецназа, взрослого мужика, имеющего огромный опыт участия в боевых операциях, повидавшего на своем веку столько горя, ужасов, предательства и смертей, что уже, казалось бы, ничем его не пробрать, откровенно тряслись поджилки, когда он продвигался с Дуней на руках к вездеходу. Ну и, чего греха таить – всю дорогу дальше. Отпустило Краснова, лишь когда Дуню осмотрел врач.
И после всего этого она думает, что ей в его обществе ничего не угрожает? Да как бы ни так.
– Ты ударилась сильней, чем я думал, если действительно так считаешь.
Ладно… Возможно, этого говорить ей не стоило. Вон, как потрясенно расширились ее глаза, как округлились губы. Обычно мягкие, а теперь обветренные и потрескавшиеся. Да. Скорее всего, это было лишним. Но Краснов – человек военный. А значит, прямой. Сказал, что думал, как отрезал. И, наверное, хорошо, что Дуня не рискнула уточнить, что конкретно он имел в виду. Потому как у него самого не было ответа. Пока еще не было. С уверенностью Семен мог судить лишь об одном – рядом с ним в безопасности она не была и близко. Слишком много всего в нем всколыхнулось в ее присутствии. Слишком сбитым с толку он себя ощущал. Слишком сильно его к ней тянуло. Слишком он ревновал. Ее. К другому. Тому, у кого по факту на Дуню было гораздо больше прав. Тогда как он потерял на нее все права еще на школьном выпускном. С тех пор, кажется, прошла не одна жизнь. Все кардинально переменилось. И только она, похоже, оставалась все той же. Маленькой, худенькой, деятельной и как будто снова его… Лежа с ней в одной кровати, он, стыдно признаться, фантазировал на эту тему. Да-да, он зажмуривался и представлял, что она – его. И что даже когда метель разожмет свои ледяные объятья, Дуня никуда с его базы не денется… И, черт возьми, какой же красивой была эта мечта! Какой манящей.
– Мне нужно вернуться к работе, – заметил сипло.
– Почему ты со мной не связался?!
Краснов застыл, так и не переступив порог. Память услужливо подбросила картинки из далекого прошлого. Она ведь о прошлом, не так ли? Выходит, и ее оно волнует? До сих пор? Поверить в это было сложно. И страшно. Семен неопределенно пожал плечами.
Почему? Ну, во-первых, потому что, после освобождения из КПЗ, никто и не подумал вернуть ему телефон. Прежний номер восстановить сразу не получилось. Да и на новый аппарат денег категорически не было. А впрочем, наверное, это глупые отмазки. Ведь при желании он мог попросить трубку у кого-нибудь из сослуживцев. Вряд ли бы ему отказали. А там разыскать контакты Дуни через общих друзей и попробовать с ней связаться было бы нетрудно. Как и найтись в тогда еще только набирающем обороты мире социальных сетей.