– Хорошо. С учетом скидки готов уступить ее за сорок семь миллионов. Но это мое последнее слово. Ты только посмотри, как хороша! – на экране тут же предстала голограмма девушки в довольно откровенном наряде – экстремально короткое платье-перчатка обтягивало красивые формы, демонстрируя полную грудь и длинные ноги.

– Хм, – задумался мормол, – это совершенно меняет дело. Фигура весьма привлекательна, выразительные глаза и волосы выше всяких похвал. У себя я сделаю из нее конфетку. Да за нее устроят настоящие бои без правил, – расхохотался желтоглазый, довольно потирая руки.

– Вот и прекрасно. Тогда пятьдесят процентов предоплаты жду от тебя в течение одного стандартного часа. Остальное – в момент передачи самки, – подытожил торг радзиан.

– Ты знаешь правила. Как только подпишешь контракт, получишь риллы, – отвечал Марлук. – Документ пришлю как обычно. И вот еще что, – прежде чем отключиться добавил работорговец, – даю тебе пять стандартных дней на доставку. В противном случае все договоренности аннулируются, а с тебя, друг мой, возврат суммы плюс неустойка – пятьдесят тысяч, – и с этими словами экран потух.

– Вот же, мормол! Никогда не упустит своего! Нужно поспешить, Шорк, если мы хотим уложиться в оговоренные сроки. Надеюсь, ты знаешь, где она сейчас? – с угрозой в голосе спросил старшего помощника.

– Пока нет, кэп, – побледнел пират, услышав разъяренный рык капитана, – но я все выясню.

– Пошел вон! И если через час не принесешь мне новости, выкину в открытый космос без костюма, авось мозги проветрятся и встанут на место!

Шорк испуганно попятился к двери. Оказавшись за ней, он срочно направился в командный пункт, чтобы найти ценную самку.

Мирослава

В это самое время ничего не подозревающая девушка сидела в саду в удобном кресле и наслаждалась ароматом созревших яблок.

– Так давно не пекла яблочный штрудель, – подумала Мира. – Можно и Михалыча на чай вечером позвать или просто угостить соседа, а самой побыть в тишине.

С этими мыслями сорвала с невысокого дерева несколько яблок и ушла в дом. Работа закипела: разморозить готовое слоеное тесто, что было на всякий случай куплено, приготовить начинку по любимому рецепту, и вот пирог отправляется в духовку. Совсем скоро по дому разносились просто умопомрачительные ароматы. Мирослава заварила любимый черный чай с чабрецом и вынула красивый штрудель из печки. Корочка получилась изумительно хрустящей. Где-то еще было мороженое. Когда шарики пломбира заняли свое место в тарелочке с кусками пирога, в дверь постучали:

– Заходи, ты как раз вовремя, – пригласила мужчину в дом.

– Ох, вот это да, – с восторгом оценил тот кулинарный шедевр. – И когда это ты все успела? Только ведь недавно еще уборку заканчивала!

– Было бы желание! У меня считай незапланированный отпуск, решила побаловать себя и тебя заодно.

– Вкусно, – зажмурился от удовольствия Михалыч.

– Угу, – поддержала его, проглатывая очередной ароматный кусочек.

Через час, сосед отправился к себе во вполне благостном расположении духа, а Мирослава долго не могла заснуть. В полудреме ее преследовали пугающие видения: она полуголая в кандалах, а вокруг ходят странные, порой откровенно уродливые существа, тычут в нее пальцами, хватают за лицо, рассматривают со всех сторон. С криком проснулась: приснится же такое! Только под утро удалось забыться тяжелым сном.

Глава 17 Истина?

Максим Николаевич Неверин

Вот уже несколько дней господин Неверин пребывал в состоянии абсолютно не свойственном ему. Тоска – вот, что терзало сердце и рвало душу на части. И вроде бы все сделал правильно. Где это видано – делить любимую женщину с другим мужиком. Но сердце упрямо нашептывает: «Ведь любимую же». За годы знакомства он действительно полюбил Мирославу, правда, признался в этом совсем недавно, словно ждал чего-то. Вот и дождался. Девушка выбрала не его. Хотя нет, не так. Это он не выбрал ее и ушел, оставил с этим странным типом, заявляющим, что он – инопланетянин, не человек, первый советник какого-то там императора. И вот уже несколько дней мучается, а правильно ли поступил? Слишком неправдоподобной была вся эта история, с одной стороны, но с другой, он сам лично видел это их объединение энергий – крохотные голубоватые звездочки, перетекающие по соединенным вместе рукам. За эти дни Мира ни разу не вспомнила о нем, хотя он же сам лично сказал ей: прощай. Пешие прогулки на свежем воздухе всегда помогали мужчине систематизировать информацию. Он решил и в этот раз воспользоваться проверенным методом. Не спеша, покинув свою квартиру в элитном районе города, Макс направился на бульвар. Он настолько погрузился в свои мысли, что совершенно не замечал ничего вокруг.

– Неверин Максим Николаевич? – судя по всему, уже в который раз спрашивал мужчина в строгом темно-синем костюме.

И был этот субъект внешности самой непримечательной и обыкновенной: пройдешь мимо и не вспомнишь такого.

– Да, это я, – напрягся Макс.

– Дроздов Борис Михайлович – майор Федеральной Службы Безопасности, – мужчина раскрыл удостоверение и предъявил Максиму. – Вам придется проехать с нами, – по-военному четко распорядился он.

– По какому поводу? – еще больше удивился Неверин.

– На месте мы Вам все объясним. Прошу Вас не создавать себе лишних проблем, – с этими словами сотрудник жестом фокусника указал на припаркованный рядом автомобиль, из которого вышли еще двое и приглашающе открыли дверь.

Максим молча пошел вперед и сел в машину. С обеих сторон от него уселись безымянные сотрудники с каменными лицами. Очередных попыток заговорить мужчина не предпринимал, как, впрочем, и не пытался строить догадки о причинах столь лестного приглашения. Примерно через полчаса автомобиль с абсолютно непрозрачными стеклами остановился, и Макс проследовал на выход. Сотрудники вошли внутрь ничем не примечательного трехэтажного особняка, коих в центре великое множество, и остановились возле тяжелой дубовой двери. Майор постучал и, дождавшись разрешения, подтолкнул Максима внутрь. За массивным столом восседал мужчина с такой же обычной внешностью, как и Дроздов, но вот его взгляд. Взгляд пробирал до самых костей, препарируя человека, выискивая любые, даже самые незначительные прегрешения. Макс поймал себя на мысли, что он готов на полном серьезе начать каяться, как в детстве сломал у Пашки Воробьева машинку в песочнице, а потом свалил на другого мальчишку. Зябко передернул плечами, что не укрылось от этого субъекта. С легкой покровительственной улыбкой он предложил Максиму присесть, а сам в это время передал ему фото Миры. Миры? Что, черт возьми, происходит?