Шрифт:
– Вам не говорили, что подслушивать чужие разговоры нехорошо?
– Ты подожди ругаться. У нас хорошие новости, – сказал хряк. – Мы знаем, кто может помочь тебе выбраться отсюда.
– Уж не вы ли?
– Не мы. Баба Нюра. Та, что живёт в Гнилом углу.
Глава 7. «Гнилой угол»
– И как она мне поможет? – скрестив на груди руки спросила я, не особо веря в то, что сказали эти двое.
– Это уж мы не знаем. Поди, да спроси сама. Если она, конечно, согласится тебе помочь.
– А может не согласиться?
– Да черть её знает. У неё характер ого-го, – обиженно сказал козёл, и я поняла, что именно он испытал на себе эту сторону характера старухи.
– Так, а откуда вы знаете, что она может помочь?
– Верка сказала, – ответил хряк.
– Кто такая Верка?
– Собака. Живёт по соседству, у Фёдора.
– Да не у Фёдора, а у Богдана, – вмешался Боян.
– У Фёдора. У Богдана собаки отродясь не было. Он кур-то извел. Куда ему собаку.
– Вот Фёдор как раз и извел. А Верка у Богдана всю жизнь жила.
– У Федора, я тебе говорю! Она Богдана за ляжку так тяпнула, когда он мешок с зерном утащить хотел, что он теперь стороной её обходит. Хоть Верка и на привязи.
– Обходит-то обходит. Только не Богдан, а Фёдор!
– Вот черт упрямый! – сердито хрюкнул Борис. – И не знает, а говорит!
– Это я-то не знаю?! Да я побольше тебя знаю. Сам черт!
– Да? У кого из нас двоих рога есть, а? Съел?!
– А-ну, перестали! – шикнула я на них. – Как дети малые!
Две пары блестящих глаз разного размера виновато уставились на меня.
– Откуда вы узнали? Сами со двора не уходите. Верка на привязи. Как?!
– Она нам через Аську передала, – мотнул рылом свин.
В памяти тут же всплыл надоедливый звук «О-оу», мессенджера, которого постигло забвение лет десять тому назад. В моем мире. Но здесь всё иначе. И, хоть маловероятно было, что мы говорим об одном и том же, я всё-таки решила уточнить.
– Аська – это средство для быстрого обмена сообщениями?
– Ага.
– Работает от сети?
– Ага.
– И передаёт информацию конфиденциально, сразу адресату?
– Ну… Да.
– Ещё и звук у неё такой… надоедливый.
– Вот уж точно, – усмехнулись звери.
– Да быть не может, – удивилась я. То есть обуви с нормальной подошвой у них нет, дезодоранта, стирального порошка… А Аська есть. Несмотря на кажущуюся абсурдность этого предположения, внутри снова затеплилась надежда, что через давно забытый мессенджер я смогу связаться с внешним миром.
– Чего ж не может? Может, – хряк ощетинился, встряхнулся и крупная, синего цвета муха тут же взлетела вверх с его спины. – Вооот. Аська. Домашнее животное.
– Аааа, – протянула, снова чувствуя себя ужасно глупо. Размечталась, тоже мне, об интернете. – Вот какое у вас устройство…
– Жжжж, – прожужжал «мессенджер» и снова примостился на спине у хряка.
– И что же она вам передала? Аська ваша, Верка…
– Верка сказала, что Фёдор однажды кому-то сказал…
– Богдан, – поправил козёл.
– Завали! Так вот… Он сказал, что баба Нюра – баба не простая. И много чего знает.
– Вот только говорить не очень-то любит про это.
– И как быть? – спросила я, когда удивление и недоверие снова сменилось надеждой. – Задобрить чем?
– Нееее, – продребезжал Боян. – Только сильнее рассердишь. С пустыми руками идти надо и чистой душой. Только так. Чует бабка всё.
– Ладно… Попробую. Куда идти, говоришь?
– Ты сейчас собралась что ль?! Сдурела? – ворчал Борька. – Разбудишь бабку среди ночи, и будешь о помощи просить? Утром иди.
– Ясно… Спасибо… Что ли…
– Пожалуйста.
Оба отскочили снова в темный угол, стоило скрипнуть входной двери. Дар"eна вышла на улицу с охапкой какой-то еды и, перекусив, мы обе завалились спать абсолютно без сил.
Утром я попросила Дашу проводит меня к старухе в Гнилой угол. Рыжуля распахнула глаза.
– Зачем тебе к ней?
– Понимаешь… Она может помочь мне вернуться домой.
– Она может хворь вылечить. Вареньем угостить. Но вернуть тебя домой…
– Даш, я все понимаю. Но я должна попробовать.
– Ладно. Давай сходим, – согласилась подруга. – Только кто ж тебе про неё такое рассказал?
Я запнулась. Мало с кем из местных жителей я общалась. Да и за ночь уж явно никто бы не успел передать мне столь важную информацию. Не считая, естественно, подлинных информаторов и их «средства связи». Поэтому решила молчать, как партизан.