Москва встретила нас постами полиции, проверкой документов и общей нервозностью граждан. Ну что в стране опять случилось, пока нас тут не было? Война или государственный переворот?

– Здравствуйте. И что у нас такого плохого произошло, что все такие настороженные? – смотрю на очень серьёзные лица Иван Акимовича и его сына. Сергей Иванович, на мой взгляд, в форме генерал-майора смотрелся несколько неуклюже… куда только отец смотрит. Сам то как денди всегда и за фигурой следит. Выпирающий живот его сына генерала в обтягивающих белых штанах-панталонах непроизвольно вызвал у меня улыбку.

В это время слуги под надзором моих воинов, втащили сундук, трофейное дорогое оружие и другие ценные вещи. Да теперь они у меня уже настоящие воины и никак по-другому.

– Так. Я понимаю, ты удачно съездил – оживился Иван Акимович.

– В отношении трофеев, возможно. Но сам толком ещё ничего не смотрел. Сами понимаете лишние глаза… могут и до беды довести. Да и пострелять пришлось – вздыхаю я. Опять ругаться будет.

– А ерунда. Сейчас уж точно не до событий на периферии будет. По твоему прошлому докладу тут такое началось… Отставка сенатора Мордвинова и его ссылка. У самого же Мордвинова, говорят, нашли в доме подпольную типографию печатающие пасквили на самого императора и его семью. Отставка и нескольких чиновников в министерствах. Отставка обер-полицмейстера Лужина в Москве. Арест, в двух столицах более двухсот последователей М. В. Буташевича-Петрашевского. Двадцать пять человек во главе со Спешневым приговорены к смертной казни, столько же лишены всех прав и сосланы на каторгу. Около пятидесяти человек отправлены в ссылку в Сибирь. Им приписывают попытки насильственного свержения строя. Среди них оказалась много разных писателей и студентов. Много и других видных и знаменитых людей. Аресты по этому делу ещё продолжаются. Направлена и проверка в Крым – выплеснул, что называется на меня кучу новостей Иван Акимович.

Ага, вот в чём дело, но какая жёсткость властей. Ну, надо же. В той истории типографию по-моему так и не нашли и второго восстания «декабристов» тоже не разоблачали. Во всяком случае, такого большого скандала я в империи точно не помню. Сейчас же благодаря мне, нашли. Молодец, Дубельт, так держать! Но явно тоже счёты со своими противниками сводит.

Мы расселись в кресла, и личный слуга Мальцева налил мне вина. Затем Мальцев его отпустил, приказав закрыть дверь.

– Да, дела-а. Ну, я думаю, тоже привёз «интересные» бумаги. Поможете разобраться? – несколько озадачен я, не понимая, как же дальше свернёт история. Теперь то уже точно всё поменяется.

– Если честно, то лучше сначала разберёмся с деньгами. У нас финансовые неприятности. Мне пришлось остановить завод в Людиново, а заказы на рельсы передать на Александровский завод в Санкт-Петербурге – устало старший Мальцев.

– Так вам же и за прошлые рельсы не заплатили? И почему у нас неприятности? – я-то ничего не «химичил». С чего бы я и их неприятности вместе.

– И поэтому тоже. Граф Клейнмихель устроил в столице скандал… и себя, конецно, не забыл. Содрал с поставщиков большие штрафы. Принято решение все сто различных пассажирских и около двух тысяч разных товарных вагона будут переделывать. По «твоим пожеланиям» кстати – съехидничал Мальцев. Типа он тут не причём.

– Что? – я был ошарашен такой новостью. То-то он заставил меня, потом рисовать, а сам выдал это в столице за свои идеи. Ну… Иван Акимович… молодца. Ну, хоть предупредил и то хорошо.

– Американский инженер Уайнесом умер. Инженера Гарисона, которого предлагал Мельников, пока решили не приглашать. А самого Павла Петровича временно отстранили от занимаемой должности, до выяснения – продолжил Мальцев.

– Бред какой-то. И зачем самому Клейнмихелю это всё нужно? – удивляюсь.

– Клейнмихель раньше постоянно доказывал императору, что России железные дороги были вовсе не нужны. Мол, весь лес сожгут, который мы продаём за границу. Но раз начато строительство, а некоторые участки уже работают, то он под разными предлогами постоянно тормозил строительство. Ну а сейчас подобрал очень удачное время – объясняет мне хитросплетение закулисных «игр» сильных мира сего.

– И что это ему сейчас даёт? – вот никак не могу понять смысл. То не разрешает, то поддерживает. Вот же выверты императорской мысли, назначить главным по строительству железной дороги, чуть ли не главного их противника. Соответственно и результат, тяжко, дорого и бестолково.

– А то, что он постоянно обвиняет подрядчиков под разными предлогами, и не оплачивает выполненную работу. А часть казённых деньг кладёт себе в карман – это уже Сергей Иванович.

– Я так понимаю, что денег за поставленные уже рельсы вы тоже не увидите? – ухватил я, наконец, суть и откинулся на спинку стула.

– Правильно понимаешь – не весело улыбается старший Мальцев.

– И что, ничего нельзя сделать. Вы же с императором в нормальных отношениях? – удивлен я если честно.

– По этому поводу, даже и просить не буду. Ты что, правда, не понимаешь, что это государственная политика? Скорее всего, что деньги сейчас из бюджета на строительство дороги император уже списал – хмыкнул Иван Акимович.

– Твоё м… Ну а с паровозами-то что? – вот же закрутилась. Так они её и в 1851 году не пустят, а виноват буду я. Одно лечим, другое калечим. Не все мои «изобретения» идут на пользу. Надо быть с этим поосторожнее. Хотя в дальнейшем выигрыш, конечно, будет и не малый.

– Ну, по спискам их сейчас около семидесяти. Но там тоже постоянно какие-то проблемы. То едут, то не едут. То пришли из Англии и Америки, то не пришли. Мы вообще подумываем, чтобы уйти из производства рельс и сосредоточится на других изделиях – старший Мальцев, делает щелчок пальцами.

– А как же деньги что мы вложили в новое вагонное дело и в учебном заведении? Что тоже опять терять? – недовольно я. Я им, что деньги печатаю. За всё кровью приходиться платить… и Степан уже первый, но явно не последний в моей команде.