архитектор Баадер, Берлин.

Его знают многие во многих городах Рейха. В Саарбрюккене это:

Якоб Линн, Ам Людвигсберг, 9

Окружной школьный инспектор Ниман, Лессингштрассе, 6

Д-р юстиции Крюккенмейер, главный писатель саарбрюккской «Народной газеты»

Профсоюзный секретарь Кунен, ул. Св. Йоханна, 49

Профсоюзный секретарь Хеттерих, Майнцер Штрассе, 48

Телеграфист Михаэль Барбиан, Горное управление

Партийный секретарь Штрак, Айзенбанштрассе, 13

Конторский служащий Шиффлер, Бурбахская хижина

Сапожник Браун, Гогенцоллерн-Штрассе, 53

Телеграфист Кнапп, г. Фёльклинген.

Не было ли наше Верховное Сознание – или то, что мы так называем – до сих пор лишь заглушкой и, как таковое, средством, через которое руководство божественной комедии «Человечество» завело первую часть этой комедии так далеко, куда и следовало завести?

Да и сами «Погибель», «Беда» и «Нужда» могли бы для большей, видящей части нашего «Я» быть – причём всегда – чем-то совершенно другим, чем заглушка себе это представляла.

В конце концов и наконец становится ясно, что человек больше не знает погибели, для него чудо «рождение» есть слияние наличных живых миров в непринуждённое хоровое пение, ибо он находит в «погибели» лишь конец одного хора и подготовку к хороводу и всемирному пению нового хора.

Это начат новый акт Божественной комедии, и его девиз гласит: «Люди знают, что они в Раю».

А где ещё нам быть, как не в Раю? Назовите мне большее чудо, чем бытие мира и человека!

(Так говорил Обердада.)

Клуб дада, Берлин-Штеглиц, Циммерманштрассе, 34

Ты [3] верно пишешь: «Христос против Людендорфа» не одно и то же, что «Христос против Христа»! – — Во втором случае Людендорф включён в Христа. Одна буковка, одна формочка, одна частичка Христа – как фонарный столб перед моим окном или как ракушка на пляже Новой Зеландии или как звезда Альдебаран, плывущая сквозь безмерное «Христово» пространство. Малер, Мюллер, Степутат, которых Ты называешь, и ополченцы Абрахамсон, Лилиенфельд и Розен-блюм, и унтер-офицер Пуффка, и лейтенант граф фон и цу Бергштайн, и Ты и я, и Теодор Дойблер, и Пауль Адлер и Саломо Минона-Фридлендер включены в состав этого Христа, равно как и изобретатели жёлтой и синей газовых гранат, которые Гинденбург хочет применить против Христовой Англии и Христовой Франции. Поэтому «Христос против Христа» – не людское дело, а дело Брамы! И во втором случае исходя из целесообразности правильнее было бы писать не «Христос против Христа», а «Брама против Брамы»! Однако наше, Твоё, моё дело – другой случай, который Ты обозначаешь как «Христос против Людендорфа». И только этот «Христос против Людендорфа» выдвигает – ради дела и из тактических соображений – требование полной отдачи от всех, кто с ним против Людендорфа.

Только этот другой случай, то есть человеческий, в отличие от вечного, даёт нам право разбить человечество на две группы, предводителями которых будут Баадер и Людендорф. Оба предводителя и обе группы могут привлечь на свою сторону Браму. Как поступит господин Людендорф и его группа, мне всё равно. Но мне кажется, что для группы, которая хочет объединиться вокруг меня, важно, как поступлю я. Пусть Людендорф наделён в этом мире чёрт знает каким большим могуществом; я противопоставлю его земной избранности мою избранность для исполнения божественной власти духа. Обе власти – власть Людендорфа и власть Баадера – суть теократии. Но одна – власть порабощения, а другая – власть освобождения. Власть Людендорфа – это власть смерти, а власть Баадера – власть жизни. Людендорф требует от своих приверженцев, чтобы они хотели, как он хочет. Баадер требует от своих сторонников, чтобы они отрыли из-под завала их собственную контуженную волю и сделали её единственным руководством к действию. Оба предводителя хотят упорядочить хаос в космос. Людендорф – посредством щёлкающего кнута чужого господства, принуждающего страхом телесной смерти; Баадер – посредством тихой разрыхляющей работы духа, который каждого отдельного человека сделает господином, ответственным только и исключительно перед самим собой. Баадер не испытывает страха перед хаосом и упорядочивает его с улыбкой, ибо знает, что освобождение духа ведёт не к хаотической, а к космической анархии. Людендорф мнит себе, что перед ним человечество, которому строгий папа должен внушить порядок и повиновение палкой, поскольку это человечество ещё невоспитанное, бестолковое дитя. Баадер же считает своё человечество совершеннолетним и зрелым для того, чтобы давать закон самому себе. Вот в чём различие двух теократий. Кто верит в необходимость тиранической монархии, тот – как дитя Людендорфа – может и впредь позволять ему порабощать себя. Но тот, кто – как зрелый человек – доверяет вместе со мной космической анархии, пусть оставит гневного отца, щёлкающего кнутом, и войдёт другом в Дом Баадера, управляемый лишь свободой и ответственностью перед самим собой, над раскрытой дверью которого начертано единственное слово, имеющее власть на совершенной земле:

ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ!

Кто хочет войти в сей дом, пусть поставит своё имя под этим листком!

Баадер <Берлин, 24 февраля 1918>

Тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою.

В воскресенье, 12 октября в ВЕРДЕРЕ выступит человек, который написал: «Грядущий на облаках небесных» – это восточное выражение, и по-немецки оно означает: погода будет как всегда, и вообще всегда всё будет как всегда.

Который вернулся на облаке небесном судить живых и мёртвых. – Кто хочет его послушать, пусть приходит 12 октября в 3 часа пополудни к церкви: WER.. DER [4] . – — – — – — – — – — —

Что хочет сказать предание о знамении Сына Человеческого на небе, которое упоминается в Библии (Евангелие от Матфея, гл. 24, стих 30 и в других местах)? Известно, что в Германии воздвигся крест – огромный, из восьми звёзд, в тот самый день

4 СЕНТЯБРЯ 1912, когда в Цюрихе чествовали тогдашнего императора как носителя мира во всём мире.

А 10 декабря 1912 в середине его возникла дата: 1914. Тогда крест исчез, и на его месте 26 сентября 1913 выступила пирамида из пяти неподвижных звёзд, из вершины которой изливается в открытый мир семя обновления. Это знамение возрождения – наряду со многими другими чудесными предвестниками – шествует сквозь все годы войны до самой её развязки 26 сентября 1918 – того дня, когда Болгария своей капитуляцией разорвала немецкий Восточный фронт, в то время как в тот же самый день маршал Фош начал генеральное наступление на Западном фронте. Тысячелетиями знак изливающейся пирамиды из пяти звёзд – АЛКИОНЫ, ЗЕТЫ и ИПСИЛОНА ПЕРСЕЯ, КАПЕЛЛЫ и БЕТЫ ВОЗНИЧЕГО – стоял на куполе земного неба, пока его впервые не увидели 26 сентября 1913, перед началом Мировой войны, завершение которой на Востоке и Западе пришлось на 26 сентября 1918.