Вот сейчас появится сам ректор, увидит, что Тили мало того, что посягнула на его Академию, так еще и решила поживиться личными одеждами?

В раздражении зарычав, и прикрикнув на профессора, что позволил подобному произволу произойти, он подошел бы к ней, сорвал бы мантию, случайно в порыве разрывая тонкую бретельку ее маечки… Всего лишь случайность, которая обратилась бы в весьма интересное продолжение.

Она стоит, снова в коротких шортиках и легкой тунике, которая, потеряв одну из точек держания, начинает сползать, приоткрывая правую грудь.

И снова три пары глаз обращаются в ее сторону. Теперь глядя не в лицо, а ниже. Туда, где оголилась молочно-белая кожа.

Тили, краснея тут же поднимает руку, прикрывая упругий холмик, но поздно. Мужчины уже все видели. И по их глазам понятно, что они не прочь продолжить «осмотр».

– Прошу прощения, Илотилас, – ректор с трудом поднимает взор, и встречается с ней взглядом.

Голубые глаза начинает заволакивает синяя дымка. Желание.

Однако инкуб, стоит отдать ему должное, остается на месте. Как и другие двое.

Тили, все еще прижимая руки к груди, закусывает губу и опускает голову.

– Вы будете меня наказывать?

– Ведь светопреставление – твоих рук дело?

– Да, но…

– Профессор Дубринейл, так как адептка Линвен выполняла мое поручение, я считаю, что именно мне следует первым… высказать свое недовольство.

Тили бросила быстрый взгляд на Криса. Демон сделал шаг ей навстречу, и она невольно отпрянула, уткнувшись спиной о грудь вампира.

– Ох, простите… – чуть отстранившись от брюнета, Илотилас с замиранием сердца ожидала вердикта.

– Салфир, проясните ситуацию. Господин посол, возможно, нам следует присесть. Выпьете?

– Не откажусь.

И ректор направляется к шкафчику, доставая бокалы и бутылку с вином. Откупорив темно-зеленую тару, инкуб разлил бордовую жидкость, и протянул один из фужеров гостю, сам устраиваясь с ним рядом на удобном диванчике.

Том самом, где Тили в прошлый раз доказывала ему, что ректору тоже следует отдыхать.

Застыв как изваяние, и, кажется, даже забыв как дышать, Тили вдруг поняла, что эти двое на диване собираются смотреть. Смотреть, как Крис будет с ней… беседовать.

Как она подсматривала за Френком в первую ночь своего пребывания в Академии.

И почему-то этот факт заставил в груди разлиться нежному теплу, отдаваясь всполохами в живот.

Однако руки она не опустила.

Кристафор, намеренно медленно подходя, изогнул рот в усмешке.

– За все нужно платить, да, Тили?..

– Но… это ведь было задание!

– И ты с ним справилась чересчур хорошо. Ведь программа аспирантуры должна была поставить тебя в тупик. Ты должна была прийти ко мне за советом. С упреком, что я даю непомерно сложные задачи. Однако ты все решила. И теперь любой ученик Академии может видеть то, что ему не предназначено. Хорошо, если бы ты еще решилась испробовать артефакт на маленьком участке. Своей комнате. Да даже этаже. Но, Илотилас, ты покусилась на всю территорию нашего уважаемого ректора, – Крис покачал головой, останавливаясь в полушаге от нее. – Нехорошо.

– Я… больше так не буду?

Кристафор хмыкнул, а в его удивительных изумрудных глазах появился озорной блеск.

– Ты сама в это веришь, мятежница?

И снова ей пришлось замереть. Нет, он не обращался к ней по прозвищу, придуманному для инкогнито, когда она работала с ребятами Беса, всего лишь констатировал факт. Он признал в ней мятежный дух. Интриганку с долей авантюризма.

Прикоснувшись к ее руке, все еще отчаянно старающейся сдерживать тонкую ткань, прикрывая грудь, Крис мягко, едва касаясь, прочертил по каждому пальчику тонкую линию.

Всего лишь прикосновение. Но почему от него стало еще жарче?

Сердце забилось быстрее, а дыхание на миг сперло.

– Тили, Тили… – его ладонь прошлась выше, к ее локтю, лаская обнаженную кожу, согревая своим теплом, и еще выше, к бретельке.

Медленно, томительно медленно, его пальцы накрыли молочного цвета полоску, начав стягивать ее с точеного плечика.

И каждый сантиметр, проведенный его пальцами по ее коже, отдавался горячими всполохами в груди. Тили казалось, будто на ее коже остаются следы от мимолетных прикосновений, так они жгли. Так пробуждали ее чувственность.

Не прерывая зрительного контакта, он второй рукой позволил себе притянуть ее ближе. Так, чтобы она смогла ощутить дыхание на своих губах.

Однако не целовал.

– Я накажу тебя.

Тихое предупреждение, и ее тело пронзил электрический разряд желания. Дыхание сбилось, а зрачки расширились.

Она ждала следующего шага профессора. Предвкушая.

Страх почему-то отошел на задний план, а тихие зрители не могли отвлечь от главного сейчас события: мужчина, стоящий напротив, также легко, как начинал снимать с нее бретельку, резким движением разорвал бедную кофточку, заставив Тили от неожиданности вскрикнуть.