Я, конечно, расстроился, что не поступил с первого раза в Физтех, но не растерялся и решил так. Поступлю в какой-нибудь технический вуз, а через год обязательно переведусь в Физико-технический институт! Начал искать, куда бы временно поступить, обошел штук 15 вузов, всё не то. Помню, прихожу в «Менделеевский» – Московский химико-технический институт. Похожи МФТИ и МХТИ. Смотрю на объявление в приемной комиссии: Физико-химический факультет, специальность «радиохимия», что-то близко к физике! Я, как победитель Всесоюзной олимпиады по химии, мог поступать в этот вуз без экзаменов. А, пойду! Заполнил анкеты, подготовил документы, захожу в приемную комиссию, подаю. Студент-старшекурсник в очках, принимая документы, внимательно смотрит на меня: «Ты точно хочешь поступить именно на радиохимию?» «Да, – как бы с юмором говорю я, – не хочу кирпичи обжигать!» Там был какой-то керамический факультет. А студент мне вполне серьезно говорит: «Ты хоть понимаешь, что это обогащение радиоактивных изотопов? Знаешь, что тебя ждет? Ты будешь работать на обогатительном химкомбинате под радиацией. Если не женишься до 25, у тебя не будет детей, в 30 ты будешь абсолютно лысый, а в 40 уйдешь на пенсию и будешь потихоньку умирать от лучевой болезни. Понятно?» И отдал мне документы обратно.

Чтобы убедиться в своей готовности к новым вступительным экзаменам, я решил позаниматься с репетиторами. Предложений было полно, объявления «готовлю в вузы» на каждом столбе. Вот я выбрал наугад своего наставника по физике, прихожу по адресу, это было где-то в районе Садово-Кудринской, за большим столом нас собралось человек 10–12. Репетитор собрал с каждого по 10 рублей, дал нам задачу из учебника и куда-то удалился, наверное, чай пить или что другое. Я и еще один черноволосый кудрявый парень решили задачу за несколько минут. Другие возились дольше. Вернулся репетитор, мы рассказали ему наши решения, он похвалил нас, дал следующую задачу и опять ушёл. Мы с черноволосым парнем снова решили её быстрее всех. Так продолжалось ещё несколько раз. На этом занятия закончились. Мы с этим парнем познакомились, его звали Марком, идём к Маяковке и понимаем, что нам от таких репетиторств никакого толку, только лишние расходы родительских денег. Я рассказал своему новому приятелю историю про Физтех, про свои сомнения. Выяснилось, что Марик подал документы в МВТУ на гражданский факультет автоматизации и механизации производства, и рассказал мне немного про это училище. Оказывается, на других факультетах готовят инженеров для оборонной промышленности, но его, как еврея, туда не взяли, несмотря на то, что его отец был военкомом Кашкадарьинской области Узбекистана, а бабушка – членом ЦК партии Бунда, лично знала руководителей большевиков. Он посоветовал мне попробовать поступить туда, что я и сделал. Наше случайное знакомство с Мариком переросло в крепкую дружбу, которая продолжалась всю жизнь, до самой его преждевременной кончины в израильском городе Назарете, где, по приглашению Марика, я неоднократно бывал.

С поступлением в МВТУ проблемы не закончились. Я оказался в прямом смысле без крыши над головой. Дело в том, что я думал жить в общежитии. Для этого надо было представить пакет документов: справки о зарплате родителей, копии паспортов, сведения об иждивенцах и ещё что-то. Если получался определенный минимум денег на человека, то студенту предоставляли общежитие за 12 рублей в месяц. Если минимум превышен, живи где хочешь. У меня все получалось нормально. Все справки были собраны и отправлены мне заказным письмом до востребования. Но письмо не пришло. Никакие попытки найти его, жалобы, объяснения ничего не дали, а повторно собирать справки было бесполезно, сроки прошли, места в общаге распределены. Поезд ушел. Что делать? Из знакомых в Москве только семья студентов Стоматологического мединститута, которые сами снимали комнату в коммуналке на Бакунинской и временно приютили меня. Жена – Таня Попова – была мамина выпускница. Она блестяще поступила в престижный московский вуз и вышла замуж за своего однокурсника Колю Власова. Но молодожёны к тому же не вовремя собрались разводиться и разъезжаться. После занятий я ходил по московским дворам, спрашивал у старушек на скамеечках: «Никто не сдаст комнатку бедному студенту?». Всё оказалось бесполезно. И вот экс-муж, Коля Власов, как и я, должен был куда-то переезжать. Мы с ним как-то поехали к его знакомым на улицу Фонвизина, и надо же, те согласились сдать нам комнату на двоих за 50 рублей. Ура! Правда, через месяц Николай переехал в другое место, и с тех пор я его не видел. Все финансовые тяготы легли на меня, точнее, на моих родителей. К тому же оказалось, что мой хозяин, слесарь высшего разряда авиационного завода, – алкоголик и бабник. Он то сводился, то разводился со своей женой и часто приходил ночевать в мою комнату, иногда не один. В общем, хватило семнадцатилетнему первокурснику новых жизненных впечатлений.

В нашей группе училось поровну москвичей и иногородних. Одним из последних был Сергей Комаров, он приехал из Пятигорска и тоже снимал комнату на Чистых прудах. Остальные «немосквичи» получили общежитие. Сложности сблизили нас с Комаровым, мы подружились, вместе готовили контрольные работы и чертежи. Я часто даже оставался ночевать у него на улице Машкова после занятий, спал на чертежной доске, накрывшись офицерской шинелью. Все-таки Машкова гораздо ближе, чем Фонвизина, от МВТУ. Сергей был очень общительным человеком, со всеми в группе тоже подружился, рассказал, что у него отец – генерал КГБ, за что и получил второе имя – Феликс. Я его до сих пор так называю, он не обижается. Меня поражали его раскрепощённость, легкость, с которой он знакомился с девушками, как рисовал картины с хиппи. Он научил меня азам игры на гитаре, любовь к бардовской песне нас еще больше сблизила. Мы ходили на концерты, в театры, выставки, ездили в Троице-Сергиеву лавру.

Но нам приходилось самим думать о еде, стирке, глажке, бане, экономии денег. У Феликса за стеной жила сумасшедшая старуха, которая всё время искала своего сына, в том числе и в комнате Комарова. То есть ему тоже жилось неспокойно. Мы помогали друг другу как могли, и год, проведенный вместе, был как целая жизнь. Кстати, обе сессии мы сдали без троек, что для Бауманки, где отсеивалось до трети студентов, очень неплохо.

На даче в Ленинградском поселке Володарка с Феликсом

И вот происходит в жизни Феликса такое событие: его отца, Аркадия Ильича, переводят в Ленинград, дают, как и положено генералу КГБ, прекрасную квартиру на Петроградской стороне, на улице Рентгена. Феликс в раздумье, что делать: оставаться в Москве в сложных бытовых условиях, но с друзьями из МВТУ, или переезжать в Ленинград к родителям и переводиться в похожий вуз – Военмех. Мы долго обсуждали ситуацию и пришли к выводу – надо перебираться к родителям, а друзья, если они стоящие, друзьями и останутся. Жизнь показала правильность этого решения – мы с Феликсом общаемся и дружим всю жизнь, а Москва для него, как и Питер для меня, – родной город.

И вот второй курс, Феликс приглашает меня в гости на ноябрьские праздники в Ленинград. Конечно, я поехал, остановился в квартире родителей, с которыми Феликс меня уже заочно познакомил, и они считали, что я «положительно на него влияю». Ну и ладно! Отношения у меня с ними сразу установились хорошие и не изменились с годами. Я приезжал в Ленинград к Феликсу, а он в Москву очень часто. Как ни банально это звучит, но я люблю город на Неве, может быть, немножко больше, чем Москву.

На 7 ноября Аркадий Ильич сделал нам с Феликсом необыкновенный подарок – приглашение на парад на Дворцовую площадь, да ещё и на гостевую трибуну, недоступную для простых смертных. Это было незабываемо, но вполне предсказуемо, парад на Красной площади мы смотрели по телевизору два раза в год. Конечно, увидеть войска живьем – это другое дело. Может быть, об этом не стоило даже писать, если бы не одно нестандартное «но».

Питерская погода, как известно, непредсказуемая. И нет ничего необычного в том, что накануне парада пошел дождь со снегом или снег с дождём, потом ударил легкий морозец и Дворцовая площадь, как и другие места города, покрылась гололедом. Мы, два Сергея с Аркадием Ильичом, приехали к Адмиралтейству. Кстати, я впервые ехал по Ленинграду на только что выпущенной черной «Волге ГАЗ-24» и очень этим гордился. Генерал пошел на главную трибуну, где разместилось все партийное, советское, военное и прочее большое руководство Ленинграда. Мы с Феликсом оказались на гостевой трибуне, где тоже были начальники, но рангом поменьше. То есть мы с Феликсом оказались почти рядом с великими. Вот он – Романов, первый секретарь Ленинградского горкома, член Политбюро ЦК КПСС, в каракулевой шапке, рядом маршалы, генералы, адмиралы в папахах и фуражках и другие члены в «пыжиках».