Шрифт:
– Государь, это бей, из-под лошади вытащили. Живой, и даже невредимый вроде. Лается по-нашему!
Юрий равнодушным взглядом посмотрел на довольно упитанного татарина в пластинчатом доспехе, с расквашенным носом, из которого текла струйка крови. Дорогой парчовый халат был грязен и засален, весь в пятнах и копоти. Но вид высокомерный, чванливый – ничего страшного, сейчас будет урок подханку на всю жизнь.
– Кол вкопать здесь, и это мурло немытое на него посадить – пусть окрестности побоища обозревает!
– Как на кол…
– Правильно сказал, чумазый, – каком тебя и будем сажать, даже жирком острие смажем, чтоб лучше вошло!
– А выкуп, урус! Большой выкуп дам!
– Дайте ему пару раз по морде, хорошенько! Пощечин – а то зубы ему выбьете, и я речи не пойму!
Приказ был тут же выполнен – два телохранителя отвесили подханку знатных лещей, кровь из разбитого носа брызнула в стороны. Галицкий заговорил медленно, внушительным тоном – и смотрел на ногайца как на вошь, словно размышляя, сразу раздавить или помучить.
– Я государь и князь Галицкий и Ново-Волынский, Юрий Львович, второй этого имени. Это мои владения, и любой враг, кто сюда осмелится прийти, будет здесь и закопан – только так дам каждому недругу своей земли. Запомни это и другим передай. А еще раз назовешь меня урусом – подыхать будешь долго и в мучениях! Ты понял?! И какой ты выкуп сможешь заплатить за свою шкуру?!
– Пятьсот рублей, князь…
– Тысячу, бей! И двадцать пудов свинца!
– Но у меня нет свинца…
– Меня это не касается – если через три месяца не будет денег и свинца, пожалеешь, что на белый свет появился. В яму его! Найдите татарчонка среди ногайцев, который этому бею служит – поедет в орду за выкупом. Остальных под нож пустить – пленных не брать!
Глава 5
– Постой, князь! Не трогай моих людей – я тебе за них богатый выкуп дам, – бей умоляюще уставился на Юрия горящим взором, машинально облизал сухие губы.
«Допекло тебя, чумазый! Наконец то в этом долбанном мире законы современного бизнеса сработали – а то мне все казалось, что они тут свихнулись от кровожадности, и нормально договариваться уже не могут. Но стоило лишь показать, что ты такой же, как они, только совсем «отмороженный» на больную голову, так сразу же князем стал, и говорить со мной можно и нужно вежливо.
Только ты на слабой позиции, ногаец – тебе очень нужен уже мой товар, пусть из твоих абреков, а мне ты не нужен как покупатель. Так что доказывать надо, причем старательно, настаивать и уговаривать, что ты предложишь мне самую лучшую цену!»
Юрий внимательно осмотрел три десятка растрепанных степняков, что испуганно сжались кучкой, с тоской посматривая на обступивших их «крылатых гусар». Но все еще в кольчугах, в отороченным мехом железных шлемах, с пустыми ножнами – сабли у них отобрали, полностью разоружив и надавав тумаков для покорности.
Перед началом боя он впервые приказал стрельцам обязательно взять пленных, надеясь, что среди них окажется какой-нибудь «полевой командир» с которым можно будет «перетереть» насущные вопросы. Вот и отловили старательно всех, кто выглядел чуть побогаче, чем обычные степняки – кольчуги и сабли о том и говорили.
И самый интересный персонаж – татарчонок лет пятнадцати, с дрожащими от страха губами, своим лицом чем-то смахивал на плененного бея, и на голове нахлобучен шлем с золотой насечкой, явно не из бедной семьи парень. Вот только вид не бывалого воина – явно в первый набег пошел и попал сразу в бойню. И рассеялись все детские мечты разом, столкнувшись с жестокой реальностью.
«Мажор, явно, пацан. Сынок богатого папаши – что сейчас сидит передо мной на заднице ровно, и меня упрашивает. Нормально – теперь можно начать шантажировать, а то мне уже надоело воевать – два года уже в кровавой луже барахтаюсь, как та свинья в грязи!»
– Даже если я у тебя за каждого твоего война по сто рублей возьму, не то, что у тебя, у всех ногайцев денег не хватит для выкупа! Сумма даже все Крымское ханство придавит своей ношей!
– Я тебе дам по сто рублей за каждого!
– Хм. Не верю! Нет у тебя таких денег, бей!
– Я глава могущественного рода Ширинов, Мехмет-бей! Ты получишь свои деньги за всех моих воинов, что попали к тебе в плен! Я тебе их соберу и выплачу до последнего акче!
Ногаец говорил с нескрываемой гордостью, будто деяния его рода должны были знать все вокруг. Может Смалец или Незамай знали, но только не он – не до того было, чтобы татарские родословные изучать, и так дел и хлопот навалилось – мама не горюй!
– Твоя орда тут разбита, бей?!
– Мои войны не разбиты, они отошли! И еще придут и покажут всем остроту своих сабель!