Шрифт:
– Теперь вы поняли, что без страха человеку не обойтись? – спросил он с вызовом.
– Я говорил не о потустороннем аде, – уклончиво возразил Ардак. – Речь моя о тяжкой жизни людей на земле…
Ноздри Тимура хищно затрепетали.
– Более всего ад нужен не там, в загробном мире, а здесь, на земле. Если случится такое, что власть над миром когда-нибудь достанется мне, я покажу людям, каким должен быть ад. Если не держать народ в страхе, он не станет слушаться тебя. Я заставлю каждого трепетать, и каждый преклонит голову передо мной.
Сейчас, вспомнив разговор с Тимуром, Ардак понял, что говорил тот не случайные слова, а то, что было до поры до времени глубоко упрятано в душе. И сегодняшний рассказ старика о рождении Тимура совсем не случаен. Хромого Тимура хорошо знают в Мавераннахре, и если народ складывает такие легенды о нем, значит, предчувствие большой беды витает в воздухе. Выходит, он, Ардак, прочитавший множество мудрых книг, ошибся? Тимур действительно жесток, и большая беда кружит над городами и кишлаками благодатной земли Мавераннахра.
Улем ушел из чайханы и долго без цели бродил по городу. Что могут противопоставить люди злу, как его предотвратить?
В дни своей юности, когда он был рабом, Ардак видел в Иране, как поднялись люди против ненавистных шаха и беков. Страшное было зрелище. Толпы людей заполняли улицы, и улицы становились похожими на разбушевавшуюся реку Джейхун. Человеческая река сметала на своем пути все. Разъяренные люди, вооруженные кетменями и лопатами, крушили дворцы и дома знати. Среди восставших можно было увидеть и священнослужителей: ходжей, мулл, мюридов, улемов, в одной руке которых был Коран, а другая сжимала кривую саблю или тяжелую дубинку. Особенно неистовствовали мюриды в красных чалмах – глаза их горели сумасшедшим огнем, в руках сверкали остро отточенные большие ножи…
Казалось бы, что может остановить такую силу? Но ее остановили и растоптали коварство и хитрость. Значит, не этим путем – путем стихийного бунта – надо идти. Должно быть что-то еще, что бы могло объединить людей и собрать их в могучий кулак…
Ардаку вспомнилась Мекка… Тогда он только что закончил медресе и совершал паломничество по святым местам. И там увидел он несметные толпы людей. Только теперь они были безоружны и пришли, чтобы поклониться священному камню Кааба и духу пророка Мухаммеда, по преданию увидевшего свет именно в этом месте.
Утром, когда из-за края земли упали на широкую площадь первые лучи солнца, с главного минарета мечети раздался протяжный голос муэдзина:
– Аллах акбар! Велик аллах!
Десятки тысяч людей все как один упали на колени и стали творить намаз. А когда закончили его, имам прочитал молитву «Ясын» из тридцать пятой суры Корана, и снова с минарета упало на головы молящихся протяжное и тоскливое:
– Алла-а-а-ах акба-а-а-р!
Люди проводили по лицам сложенными ладонями, поднимались на ноги, и Ардака потрясло увиденное. Все они, словно в едином порыве, качнулись в сторону священного камня и, вытянув вперед правую руку, со слезами на глазах и с воплями двинулись вперед.
Так, быть может, именно в этом надо искать добрую силу, способную сокрушить силу злую? Имя аллха! Оно объединит людей! Надо только суметь направить их, указать врага, и тогда в мир придет справедливость.
С этого дня Ардак начал искать возможность сблизиться с самаркандским духовенством. Ему, улему, знатоку священных книг, удалось это сделать без особого труда. И здесь, как показалось Ардаку, он нашел именно то, что искал: имамы, ишаны, кади, муллы только выжидали удобного случая, чтобы поднять народ против Хусаина и Хромого Тимура. Особенно сблизился Ардак с молодым улемом Хурдеком Бухари. Оба они искренне верили, что под священным знаменем ислама можно повести людей на борьбу с ненавистными правителями, а затем выбрать ханом справедливого человека, который бы был одинаково добр и к ремесленнику, и к дехканину, и к кочевнику.
И снова в события вмешалась судьба провидения.
Пристально следили за всем, что происходит в Мавераннахре, ханы Моголистана. В год змеи (1365) хан Ильяс-Ходжа приказал своим туменам войти в земли, принадлежащие Хусаину, и разграбить его города.
В месяце мамыр (май) двадцать второго числа на берегу реки Чирчик сошлись два войска. После кровопролитной и долгой битвы, спасая оставшихся воинов, Хромой Тимур велел им отступить. Подобно стае саранчи двинулись в сторону Самарканда, грабя и предавая все на своем пути огню, тумены Ильяса-Ходжи. Еще раз попытался остановить их близ Шахрисабза Тимур, но, потерпев поражение, вместе с Хусаином ушел в Хорасан.
Беззащитными оказались города и кишлаки Мавераннахра. Самаркандцы, хорошо знающие, какие ужасы и беды несут с собой кочевые орды, решили самостоятельно защищать свой город. Из числа жителей они избрали предводителей – Мауляне-заде Самарканди, Мауляне Хурдека Бухари и чистильщика хлопка Наддара Абубакира Келеведи.
В мастерских, в кузницах день и ночь шла работа – стучали о наковальни молоты, жарко пылали горны – горожанам не хватало оружия, и ремесленники ковали сабли и ножи, делали наконечники для стрел.