– Они у нас уже есть, – с горечью произнесла Корэйн.

Она знала, сколько золота было закопано в их саду, сколько лежало в банковском хранилище, а сколько было спрятано на берегах и островах Долгого моря. Монеты, награбленные матерью; монеты, которыми отец пытался откупиться от своего стыда. Сейчас «Бурерожденная» отправлялась в плавание вовсе не ради денег.

– Твоим желаниям и амбициям нет предела. Ты любишь жизнь, которую избрала, и никогда не изменишь ее ради другого человека. Даже ради меня.

Корэйн не обвиняла мать, а просто констатировала факт.

Мелиза сжала челюсть.

– Это не означает, что я хочу, чтобы ты тоже вела подобную жизнь.

– Но не тебе решать, чего желаю я и кем мне предстоит стать, – сказала Корэйн.

Списки и перечни аргументов испарились, оставив за собой лишь предельно простую правду.

– Ты знаешь, что я не такая, как ты. – «Тебе не хватит характера». – И ты права, но не в том смысле, в каком тебе кажется. В моем сердце и в моей крови есть что-то, что не дает мне сидеть на месте. – Веретенная кровь, кровь Древнего Кора. Независимо от того, хочу я этого или нет. – Тебе известно, о чем я говорю.

В глазах ее матери вспыхнул огонь. Она сделала глубокий, печальный вдох.

– Ты решила поговорить об отце именно сейчас? – всплеснула руками она.

Мелиза не была наследницей Веретенной крови и не представляла, что это значит. Но в ней тоже жил беспокойный дух странствий. Она знала, каково это – жаждать перемен и новых дорог, смотреть вперед и никогда не оглядываться в прошлое.

– Меня не будет всего несколько месяцев. Я тебе обещаю, – наконец произнесла Мелиза, и где-то внутри Корэйн захлопнулась дверь. Разразилась буря. Оборвался мост. Расплелась тонкая нить.

Но впереди уже распахнулась совсем иная дверь.

– Прощай, – выдавила Корэйн сквозь сжатые зубы, стараясь не расплакаться.

Мелиза уже прижимала ее к груди, заточив в клетку своих объятий.

– Прощай, девочка моя, – сказала она, целуя дочь в висок. – Крепко стой на берегу, но обращай лицо к морю.

Корэйн сделала глубокий вдох, чтобы в последний раз ощутить запах матери.

– Благосклонны ли нынче ветра? – прошептала она, прижимаясь лбом к пиратскому плащу.

Ее мать чуть слышно вздохнула.

– Да, ведь они приводят меня домой.

Солнечный свет поглотил паруса «Бурерожденной», и она окончательно исчезла за горизонтом. Корэйн смотрела ей вслед, заслонив глаза от ярких лучей. С каждой минутой становилось все жарче. Капля пота стекла по шее Корэйн и исчезла за воротником ее длинного плаща.

– Кастио, – отрывисто проговорила девушка, закусив губу от волнения.

Старый моряк, стоявший рядом, повернул к ней голову.

– А?

Она махнула рукой в сторону склона холма, по которому тянулись городские улицы. Несмотря на ранний час, Лемарта уже ревела и грохотала.

– Я слышала, что Дома Мартия совсем недавно получила пару бочек отличного тирийского вина.

– Сейчас еще рановато пробовать вино Мартии, – отозвался Кастио. – Даже для меня.

Между пальцами Корэйн сверкнула холодная серебряная монетка, за которую можно было купить немало стаканов крепкой выпивки. Корэйн протянула пенни своему опекуну.

– Обязательно расскажи, понравится ли оно тебе.

Кастио смерил монету подозрительным взглядом, но все-таки ее взял.

– Это ведь подкуп.

Она выдавила слабую улыбку.

– Пожалуйста, дай мне всего несколько часов. Мне нужно побыть одной.

Когда-то старик служил помощником капитана на сискарийском военном корабле. Прежде чем им стать, он был гребцом, а еще раньше – юнгой, хотя Корэйн едва ли могла представить его без морщин и седины. Она помнила истории, которые он рассказывал. О великих морских сражениях во время войн между Галландом и Тириотом. О том, как ярко светят звезды, когда вокруг тебя одно лишь море. О том, каким безграничным кажется мир, когда отплываешь от берега. Корэйн хотелось все это испытать – как и многое другое.

Опекун всматривался в лицо Корэйн несколько долгих секунд, заставляя ее нервничать. Сколь бы пьян или стар он ни был, никто не назвал бы его глупцом. Не зря мать оставляла Корэйн под его надзором.

– Она неправильно поступила, когда не взяла тебя с собой, Корри, – тихонько произнес он, сжав ее плечо.

Корэйн глядела, как он, пошатываясь, уходит прочь. Она не спускала с него глаз, пока он покидал гавань, пробиваясь сквозь растущую толпу, и брел по направлению к «Морской королеве» и винному погребу Мартии. Лишь когда он исчез за углом, Корэйн выдохнула и обвела гавань взглядом.