Влюбляюсь я часто. В очертания облаков, в цвет неба; в женщин, в мужчин и даже в собак.
Но этого прынцеську невзлюбил сразу и от всей души. Что у нас вообще может быть общего? Всё разное — возраст, рост, статус, характер. Только глаза одинаковые — голубые с позолотой. С этих глаз всё и началось.
Вот ведь — я, взрослый мужчина, бывший десантник, бегаю по всему аэродрому от какого-то богатенького щенка. Докатился на старости лет...
Содержит нецензурную брань.
Глава 1. "Какой чудесный день!" Шок
Чувствую, сегодня будет отличный денёк.
Утро свежее, звонкое, окликает из распахнутого окна – эй, выходи уже! Иду-иду, только чай допью.
И побреюсь… Наверное. Или не стоит?.. Сморю на себя в зеркало. Лёгкий флёр небритости подчёркивает естественную мужественность… Етиж пассатиж, кого я обманываю? Сивая щетина делает помятое лицо ещё более несвежим. Впрочем, представ пред яркими очами юного солнышка гладко выбритой, физиономия моя краше не станет.
– Какой чудесный день! Какой чудесный пень. Какой… чудесный… я… – фыркаю в ладони тихонько, чтобы не разбудить Любашу, возюкаясь всласть лицом в ледяной воде. Ну его, бриться.
Аэродром встречает тишиной. Сырой туман подсвечен изнутри всполохами беззвучного сражения – солнечные лучи стремительно пробиваются широкомасштабным наступлением сквозь густое молоко белёсой пелены. Ещё мгновение – и последние флюиды блаженной влаги вознесутся, чтобы примкнуть к кочующим облачным армиям, продолжая вечный круговорот воды в природе. Возле ангаров лениво перекрикиваются наши мужики, зевая шумно, во всю пасть – благо, стесняться здесь пока некого.
– О! Ромалэ-чавалэ! – из-за Дмитрича все новички думают, что я цыган.
– Воистину чавалэ! – кидаю в обратку привычно. – Что у нас сегодня? Без изменений?
– У тебя один предполётный с разниками 1 , с ними же выпускающим идёшь. И четыре тандема.
– Оба-цэ… А почему четыре? – интересно, кто это такой умный со мной поменялся через голову, даже не спросив. Будто я жопашник какой-то и навстречу не иду. Что за люди…
– Хм… Не знаю, как сказать, Роман Иваныч. Специально тебя попросили на мажоров поставить.
1
разники, перворазы – персонажи, прыгающие с парашютом впервый раз.
– И кто?.. – бред какой-то. У нас на мажорах самые красивые-здоровенные. А не помятые пенсионеры.
– Ну кто-кто, Ром… Сам знаешь кто.
Пожимаю плечами и выкидываю эту ерунду из головы. Начальству виднее. Настроение мне сегодня вряд ли кто испортит!.. Фраза внезапно приобретает объёмность и отдаётся эхом внутри головы. И вкус железистый во рту – почти неуловимый, на грани ощущения… Вот уж нет, ерунда. Померещилось.
«Цессна»… Я из неё с десяток раз в небо выходил. Ещё и комбез пришлось переодевать. Чёртовы мажоры… Хех, Роман Иваныч, бросай ворчать – стареешь никак?
Вот и они – две девушки и три парня. Илитка-хуилитка, простихосподи мою душу грешную. По непуганым лицам сразу видно перворазов. Вздыхаю, вешаю дежурную улыбочку поприветливее и присоединяюсь к нашим мужикам, идущим к дорогим клиентам. Полна коробочка на подъём – у каждого мажора по инструктору и личному оператору… Не вижу среди инструкторов Ванечки – неужели нахамил кому-то и его на меня по-быстрому поменяли? Ванюша могёт.
Подходим, приветствуем. Наш старшой предлагает распределиться по тандемам. Одна из девчонок тут же на нём и виснет. Вторая делает шаг ко мне, и только раскрывает накачанные губки… Как кто-то бесцеремонно хватает меня за рукав комбеза, зажав плотную ткань в кулаке, а над ухом (где-то высоко над ухом) раздаётся собственническое:
– Моё!..
Девочка капризно пожимает плечиками и энергично отбирает другого инструктора посимпатичнее у своего товарища. Тьху, как за добычу бьются. Что за люди…
Оборачиваюсь, чтобы посмотреть на дерзкого хозяина пальцев, зажимающих мой рукав, и… утыкаюсь взглядом в кадык на гладкой шее. Поднимаю взгляд выше… Снова выпадаю в осадок на пару долгих секунд, переваривая. Глаза. Светло-светло голубые, прозрачные как весенний воздух, с крупными золотистыми обломками у зрачков. Я эти глаза каждый день вижу. В зеркале…
Мотнув головой, стряхиваю наваждение. Высоченный такой парень смотрит на меня игриво-выжидательно – будто давнишний знакомый, которого я сразу не узнал и тот ждёт, предвкушая, моего "ба-а-а-а! да это же…". Но вижу-то я его в первый раз, точно.
И как же он – верста эдакая – собрался со мной в тандеме прыгать?!
– Э-э-э… Послушай, с твоим ростом тебе больше подойдёт… – я пытаюсь указать на плечистого Вовчика, но молодой человек перебивает – эдак небрежно, снисходительно.
– Мне и ты (ты?! вот сопля наглая!) прекрасно подходишь, Еськин. – И ухмыляется самоуверенно.
Аж забрало падает от такой беспардонности. Хозяин жизни, ёптыть! Стоит, ноги расставив, как у себя на конюшне. И надменное выражение на морде лица не ниже принца крови. Борзой щенок с родословной длиннее члена Джоны Фалькона… Постойте-ка, а почему он меня по фамилии назвал?
– Роман Иванович, – твёрдо представляюсь я, протягивая ладонь.
– Елисей, – и жмёт мою руку с явным вызовом.
Е-ли-сей, едрит-мадрид. Королевич, ага. Впрочем… Чем не королевич – высокий, широкоплечий, с наглой улыбкой эпатажной кинозвезды. Жаркий степной ветер швыряет крупные кудри как попало, подыгрывая хаотичности впечатления. Ох, головная боль моя на ближайшие два часа.