Несомненно, избавиться от каменного убийцы больше не будет никакой возможности.

Петр Алексеевич уже ощущал, как трясутся его коленки, а в голове меж тем витали трусливые мыслишки: а может, идол пойдет туда, где народу больше, а может, минует его, Жбанкова, своим вниманием? Однако и эти стыдные надежды ни на минуту не успокаивали.

Пришло в голову нелепое опасение, что истукан сейчас заметит наблюдающего за ним Жбанкова и направится к нему, станет долбить стеклянное окошко. Он торопливо отошел от окна на середину залы, осторожно сел в кресло, не задевая настроенных рычагов.

Как жаль, что рядом нет ни единой живой души. Как жаль, что некому похлопать по плечу, сказать, мол, не тужи, купец Жбанков, не такие мы еще беды в жизни видали… И пусть слова эти будут напрасны, ибо беда пришла самая что ни на есть страшная, но все же живое слово очень нужно человеку в таких обстоятельствах. Железные стены и огоньки на тумбах ничем не смогут ему помочь.

Он бросил взгляд на бесполезное железное хозяйство и вдруг заметил радио.

Взял в руку круглую штуку на резиновой трубочке, похожую на чайное ситечко.

— Эй! — слабым от безнадежности голосом произнес он. — Кто-нибудь живой слышит?

И тут, к его удивлению, радио ответило. Сначала прозвучал резкий, царапнувший уши хрип, а затем донесся и голос.

— Петр Алексеевич! — Это был, без сомнения, инженер Меринов. — Петр Алексеевич, где вы?

— Я… Я здесь! В общей зале сижу, — ошалело заговорил купец.

— Петр Алексеевич, дорогой вы наш. — Голос инженера был безрадостным. — Беда случилась.

— Да я понял, — вздохнул купец. — Сам видел.

— Нет, вы не поняли, и не знаете вы главного, — продолжал Меринов каким-то замогильным голосом. — Мы-то уже в спасательной люльке сидим, а вы… А до вас мы добраться, видит бог, не сможем.

— Да как же? — изумился Жбанков. — Вы же рядом, и я вас слышу.

— Все перегорожено, Петр Алексеевич, и ни одной лазейки нет.

— Петр Алексеевич, миленький, мы же вас искали! — вмешался плаксивый голос Гаврюхи. — И где ж вы только пропали?

— Обожди, Гаврюша, дай дело решить. Слышь, Капитон Сергеевич, я и сам знаю, что перегорожено. Ну а если эти перегородки как-то приподнять или продолбить?

— Идол, лопни его брюхо, пропорол корпус, и теперь там холод стоит страшный, да и воздуха нет, весь через дырку вышел.

— Слышь, Меринов, — Петр Алексеевич вдруг почувствовал, что глаза его промокли, — потерплю я холод. А воздух… Ничего, в детстве в речку нырял — нос затыкал и глаза жмурил.

— Это совсем не то, что речка, — глухо произнес Меринов. — Там вы и секунды не проживете, Петр Алексеевич. Поверьте, если б была какая возможность, уж я б вам сообщил.

— Ну, как же так, — безжизненно проговорил Жбанков, вытирая слезы рукавом.

— Видать, судьба, Петр Алексеевич. Если б вы сразу ста рублей не пожалели на железный костюм с дыхательной трубкой, тогда был бы шанс. А сейчас нет шанса. Ни единого. Снаряд летит прямо к Земле и через полдня врежется в нее.

— Так что ж теперь? Может, остановить снаряд? Помнишь, ты мне рукоять указывал?

— Порох гасить резона нет — он сейчас на торможение работает. Благословите нас, уважаемый Петр Алексеевич. Без вашего благословения мы улететь не сможем.

— Ладно. — Купец собрал остатки мужества. — Идите, с богом. Поспешайте только, пока истукан и до вас не добрался. Гаврюша, ты слышишь?

— Слышу, — печально ответил приказчик.

— Супруге моей — от меня поклон. Скажи, пусть не убивается, потому что сам я свою судьбу выбрал. Жаль, выручку передать не смогу, ну да ладно.

— Обидно нам, Петр Алексеевич, — снова заговорил Меринов. — До дому нам не более полудня пути осталось. И тут такая беда.

— Ничего, Капитон Сергеевич, не плачь за меня. Гаврюша! Супруге моей скажи, чтоб инженера достойно наградила. В комоде у меня кое-какой капитал отложен, так пусть выделит ему. И мужикам тоже, пусть не поскупится. Прощайте, братцы, и спасибо вам.

Все очень тепло распрощались с Жбанковым. Было слышно даже, как мужики плачут. Инженер пока не прощался. Он еще кое-что хотел добавить к сказанному.

— Петр Алексеевич, — нерешительно проговорил он. — Не хочу я вас зря обнадеживать, но… Быть может, успеем мы до дому добраться и всех предупредить о вашем несчастье. Возможно, там смогут вам помощь выслать. Но вряд ли…

Непростое это дело, да и времени совсем не осталось.

— Ничего… Не терзай себя, инженер. Будь что будет, одним словом.