Не хватило буквально пары секунд. Если бы еще несколько мгновений мозг пробыл под властью праматеринского озарения, она повернула бы назад. Через две сплошные, нарушая все правила, повернула бы назад, в свою налаженную жизнь, к тому, что казалось ей на тот момент важным и нужным. Но тут с заднего сиденья, разрывая волшебные пелены, послышался недовольный голос:

– Мам, а что мы там будем делать? Это надолго?

И озарение не справилось со своей задачей. Оно дезертировало, сдало завоеванные позиции, и покинуло Сашу Качур, оставив неприятный след, как оставляет осадок несбывшаяся мечта. Прошло полмгновения и она уже с трудом могла вспомнить, что за ерунда только что лезла ей в голову.

– Мы едем хоронить дедушку, Ян. Неужели это непонятно?

Она с трудом подавила раздражение. В последнее время ей все сложнее становилось справляться с ним. То ли тон сына, вроде бы невинный, но в то же время вызывающий, то ли сами слова будили в ней желание наорать на него, приструнить, сделать так, чтобы он перестал буравить ее этим наглым взглядом. Пусть он всего лишь девятилетний ребенок, но сколько можно задавать идиотские вопросы! Действительно, что мы там будем делать? А ничего не будем! Пролетим Смелу на всех парусах и махнем в Диснейленд, кататься на каруселях. Вот быстренько запихаем дедушку в гроб и, не заезжая домой, рванем во Францию! Повеселимся на славу, целый день проведем на аттракционах, будем хохотать до упаду и объедаться мороженным. Или отправимся куда-нибудь еще дальше, в Америку, там карусели еще круче. Или на край света. Или к черту на куличики. Слезы бросились в глаза жгучей лавой, и стоило большого труда сдержать их. Да у тебя, звезда, того и гляди начнется истерика.

Держи себя в руках. Держи себя в руках.

Ян больше ничего не спросил. Он понял, что она на пределе и не стал совать голову в пекло. Он вообще сообразительный мальчик, подумала Саша, но эта мысль нисколько не обрадовала ее. Не отрывая глаз от дороги, она представила себе, как на заднем сиденье Ян и его сестра переглянулись. Они всегда действуют сообща. Как стая, которой не нужно слов, чтобы понять друг друга. Впрочем, чтобы обменяться информацией, им даже не нужно переглядываться. Она всегда подозревала, что ее дети обладают способностью к телепатии, по крайней мере, в отношении друг друга. В отличии от нее самой, их матери. Мать не была допущена в сокровенную страну детства, она была там лишней. Ей не было места в союзе брата и сестры, там не было места никому.

Эти думы, вовсе не новые, но от этого не менее неприятные, окончательно расстроили ее. Надо держать себя в руках. Сейчас не подходящее время раскисать и начинать жалеть себя. Плохие времена не грядут, они не на пороге – они уже настали. Теперь поздно становиться слабой, теперь надо действовать, а сваливать ко всем неприятностям еще и проблему близнецов не имеет смысла. Да, у нее нет достаточного контакта со своими детьми. Она работающая мать, причем работающая не покладая рук, порой круглые сутки. Ну не сложился принц на белом мерседесе, который надежным щитом прикрыл бы ее от невзгод, поселил бы в замке о пяти башнях и позволил заниматься детьми и всем, чем душа пожелает. С принцами в последнее время вообще стало напряженно. Женщины сами оделись в доспехи и решили воевать, но это еще не конец света. Тем более, в ее случае дети не так остро нуждаются в родительской опеке. Во-первых, потому что они близнецы и с самого рождения больше заняты друг другом, чем окружающим миром, а во-вторых, у них есть Лорик. Незаменимый, надежнейший Лорик, который прекрасно справляется и с бытом, и со школой, и со всем на свете.

Ах, мамаша, ну что вы обманываете себя? Какие там доспехи, какая война? Вон Селиванова – у нее и балетная школа, лучшая в городе, между прочим, и муж никудышный, насекомое, хуже любого ребенка, и свекровь лежачая, причем не где-нибудь, а в их же в квартире, и детей трое, а как она со всем управляется? Любо дорого! Своими глазами видела, как они шушукаются со старшей дочкой, подружки не разлей вода. Как-то находит Селиванова время на всех, и все у нее получается. И с младшими возится, и со свекровью уживается. Просто ты хреновая мать. Да, и нечего тут ходить вокруг да около – хреновая, если не сказать что похуже. Хотя хуже, наверное, уже некуда.

Впрочем, самобичеванием проблемы не решить и не время сейчас этим заниматься. В конце концов, есть как и Селиванова, так и сотни других (список прилагается, солидный такой), которые даже сидя дома, занимаются не детьми, а исключительно собой, любимыми. Им на собственных детей им так же наплевать, как на волнения в Анголе. Имеет значение, с кем себя сравнивать. В мире вообще все относительно, так что… И потом, волновала бы тебя эта проблема, не сломай Лорик ногу? Если бы не пришлось тащить близнецов с собой, разве ты бы думала о них сейчас? Если бы они остались в Киеве под надежным Лориным крылышком, ты бы о них сейчас и не вспоминала. А теперь, помимо тех неприятностей, которые ждут тебя впереди, придется еще заботиться о детях в одиночку. Так что, мамаша, тебе жаль не их, а себя.

Ауди поглощала километр за километром и дорога, согласно ожиданиям, становилась все хуже и хуже. Зато утро разгорелось окончательно. Солнце как из шланга поливало зеленые холмы, насупленные по далеким кромкам лесов. Леса отливали синим, там еще стояла весенняя прохлада. Поля уже проснулись и радостно подставляли солнцу свои упитанные бока, сияющие изумрудным ежиком озимых. Расшалившееся светило неслось вместе с ауди вдоль шоссе, ныряло в темные низины, вызывая переполох в камышах, на ходу окунаясь в свинцовые, еще сонные после зимы речки. Мимо скользили села, принарядившиеся белыми домиками и приведенными в порядок заборами. Кирпичные остановки, сельские магазины с тюлем на окнах, бредущие вдоль шоссе философские коровы. Куры, наделенные свободой, и потому вечно искушающие судьбу, на спринтерской скорости пересекали трассу. Пару раз Саше даже пришлось притормозить, недобрым словом поминая как самих пернатых, так и их беспечных хозяев. Иногда встречались стайки детей с рюкзаками, которые что-то жевали из блестящих оберток. Некоторые даже на ходу не вылезали из своих телефонов. Что ж, с поколением next ситуация везде одинаковая – что в селе, что в городе.

Прекрасное майское утро, бегущее рядом солнце, а в машине атмосфера, как в склепе. После вопроса Яна близнецы не произнесли ни слова. Она бросила взгляд в зеркало заднего вида. Дети сидели рядом, касаясь друг друга плечами и переплетя пальцы. Она подозревала, что они переплетали пальцы неосознанно. Единый организм, по нелепой причуде разделенный на два разнополых существа. Ева, похоже, дремала, а Ян пристально следил за дорогой. Неудивительно, что в машине так холодно – она сама, не зная зачем, включила климат контроль на восемнадцать градусов.