Мой коллега Крис Гермер, клинический психолог и автор очень глубокой книги «Осознанный путь к самосостраданию» (The Mindful Path to Self-Compassion), часто встречался с такими моделями поведения у своих пациентов. Он назвал их обратной тягой – термином, принятым у пожарных [54] . Когда огонь бушует в закрытом или плохо вентилируемом помещении, пожарные очень осторожно открывают двери. Если пламя полностью выжгло в этом помещении кислород, то, когда дверь резко открывается, кислород врывается туда и огонь вспыхивает еще сильнее. Это очень опасно, поскольку чревато взрывом. То же порой происходит и с самосостраданием. Если мы, чтобы отгородиться от перенесенной в детстве боли, наглухо закрыли дверь в свою душу, то, приоткрывая ее, чтобы впустить свежий воздух любви, мы возвращаемся к запертым внутри страданиям. И это тоже чревато взрывом – страдания вырываются наружу, вспыхивают с новой силой. Обратную тягу испытывают не только люди с давними травмами. Каждый, кто привык закрываться, чтобы справиться с трудными эмоциями, начиная практиковать самосострадание, может попасть под обратную тягу. Но на самом деле это хороший признак, знаменующий начало процесса исцеления.

Для описания процесса существует еще одна метафора, не столь пугающая. Вспомните, как мерзли и немели руки, когда вы на морозе лопатой расчищали снег, и как потом, когда вы заходили в дом и согревались, кисти чертовски болели. Вот так болят, оттаивая, наши замерзшие сердца, и это тоже хороший признак. Главное – двигаться постепенно, не спешить. Одна из причин, почему пожарные вооружены длинными баграми, в том, что ими можно проделать отверстия по периметру горящего здания, запуская внутрь него кислород медленно, постепенно. Так же мы порой должны поступать и с собой – впускать сострадание медленно.

Спрашивая себя: «А что мне нужнее всего?», мы иногда даем ответы, далекие от наших истинных потребностей. Мы можем искать другие, не такие прямые способы позаботиться о себе – например, принять ванну, погулять, поиграть с собакой, выпить чаю. И все эти действия – тоже способ проявить к себе доброту. Так мы заботимся о себе и помогаем создавать привычку к самосостраданию. А почувствовав себя спокойнее и увереннее, мы можем вернуться к главному занятию – попыткам более широко открывать свою душу.

Осознанность – очень эффективное средство работы с обратной тягой. Каждый раз, когда мы фокусируем сознание на каком-то объекте, это нас успокаивает [55] . Вот почему так умиротворяет осознанное дыхание – мы фокусируемся на чем-то далеком от своих мыслей. Еще одно эффективное упражнение – прочувствовать ступнями пол, это помогает стабилизировать восприятие и рождает ощущение связи с почвой.

В нашей культуре бытует ложное представление о самосострадании. Оно трактуется как некая индульгенция, позволение потакать своим слабостям, оно якобы лишает нас желания стремиться к чему-то. Я помню, что, когда в New York Times вышла первая большая статья о моей работе [57] , большинство читательских откликов были отрицательными, что меня в немалой степени удивило. В одном из откликов так напрямую и писали: «Отлично, прямо то, что нам надо, – создаем нацию слабаков!» И только тогда я начала понимать, что большинство не видит в самосострадании присущей ему силы. Поскольку оно ассоциируется с заботой и нежностью, люди предполагают, что это признак слабости и пассивности. Но для сострадания также требуются сила и динамичность. Например, сотрудники экстренных служб рискуют жизнью, спасая людей во время ураганов, родители работают на нескольких работах, чтобы у детей была еда, учителя за грошовую зарплату обучают детей из неблагополучных районов, чтобы те могли вырваться из нищеты. Все это – акты великого сострадания.

В буддизме эти аспекты наполненного силой сострадания называются неистовым состраданием. Это сила, противостоящая злу и несправедливости. Шерон Зальцберг говорит о ней как о разновидности крепкой любви, соединяющей в себе доброту, ясность, силу, равновесие и действие [58] . Последователь буддизма Боб Терман описывает неистовое сострадание как «мощную энергию, …которая может быть использована для развития внутренней силы и решимости» [59] . Чтобы облегчить собственные страдания, чтобы дать себе то, в чем мы в данный момент больше всего нуждаемся, мы призываем на помощь все доступные нам средства – как яростные, так и нежные. Чтобы понять эти две стороны самосострадания, полезно вспомнить инь и ян – так образно можно представить двуединство самосострадания.

Концепция инь и ян пришла к нам из древнекитайской философии [60] . Она гласит, что универсальное энергетическое начало состоит из двух компонентов, которые находятся в постоянном развитии. Инь – это покой, ян – движение. Инь – энергия мягкая, всеприемлющая, заботящаяся, ян – энергия сильная, крепкая, направляющая, целеустремленная. Инь исторически ассоциировалась с женственностью, ян – с мужественностью, но обе энергии присутствуют в человеческом существе независимо от его пола. Поскольку инь и ян – дополняющие друг друга ипостаси ци, или жизненной энергии, обе они играют решающую роль в здоровье и благополучии. Если смотреть с этой точки зрения, любая болезнь – результат разбалансированности данных двух энергий. В известном символе инь и ян темная часть олицетворяет инь, светлая – ян, отрицательную и положительную противоположности, хотя в каждой присутствует элемент другой, таким образом представляя собой основополагающую недвойственность. Инь и ян могут служить метафорой различия между неистовым и нежным самосостраданием. И хотя обычно о самосострадании в таком ключе не рассуждают, а я – отнюдь не эксперт по китайской философии, мне кажется, что эта метафора может оказаться весьма полезной.

Присущее нежному самосостраданию качество инь предполагает бытие с собой, принятие себя. И, соответственно, оказывает успокаивающее воздействие, напоминает, что мы не одиноки, помогает осознать собственную боль. В этом заключается целительная сила самосострадания. Наглядный образ нежного самосострадания – мать, обнимающая и баюкающая плачущее дитя. Когда мы чувствуем боль, когда нам плохо, мы всегда рядом с собой, чтобы утешить себя, сказать себе, что нам больно, и заключить себя, какими бы мы ни были, в собственные объятия. Мы обращаем энергию заботы, которая легко изливается на тех, кого мы любим, на самих себя. Один из способов описать чувство, которое сопровождает нежное самосострадание, – любящее присутствие, связанное с добротой к себе, общей человечностью и осознанностью. Когда мы по-доброму воспринимаем собственную боль, мы чувствуем любовь. Когда мы вспоминаем о человеческой общности, мы чувствуем единение. Когда мы осознаем свою боль, мы осознаем настоящий момент. Наполненное любовью, вобравшее в себя все человеческое, ощущение присутствия в настоящем усмиряет боль, и она начинает трансформироваться.