Лысого. И бледного.

– 1-

– Черт!

Стараясь увильнуть, откинувшись назад, как в Матрице 11 – я лишь падаю плашмя на спину. Однако, и это дает мне фору – силуэт уже по инерции падает в заданном направлении, потому мы оба оказываемся на полу. Стону от боли – кажется, я вывихнул плечо или просто напоролся им на что-то острое. Но приступ боли – это ничто, по сравнению с адреналином.

Я вскакиваю, однако, взломщик вскакивает так же быстро, словно в его венах кровь бушует ничуть не меньше. И только сейчас, на миг встретившись с ним глазами, я узнаю в нем того самого мужчину. Да, я тогда не разглядел черт лица – но вряд ли здесь живут множество лысых бледных мужиков. Тот самый кретин, что выглядывал днем из-за угла, на которого

(..смотри, пап! нашла одного!..)

показывала Гретта.

А в следующее мгновение он с ревом вновь уже таранит меня. Наполовину я успеваю отскочить, а вторую половину она задевает. Потому я со всей дури врезаюсь животом в угол стола.

– СУКА!

Воздух разом выходит из меня, кажется, вместо с духом, но я начинаю кричать:

– Альма! Гретта!

И падаю на пол, ускользая от очередной нападки лысого. В крайнем случае, они должны проснуться, потому что этот идиот точно безумен. Безумнее той чахоточной и всех их вместе взятых.

БАМ!

Я получаю удар ногой, и, стараясь встать, вдруг ощущаю на плечах его хватку. Мои пальцы тянутся к ножнице, к рукоятке самого ближнего ножа, но не достают пару дюймов, а этот ублюдок уже тянет к себе с какой-то бешеной силой..

(помни, Генри, удар по яйцам – не только женское оружие. К чертям всю эту гольфийскую хрень про мужскую солидарность. Ты чертов джентльмен, щенок? И я нет. Так что если поймешь, что тебя прищучили – бей по яйцам так, чтоб они зазвенели, как чертовы колокола на пасху)

Я не могу повернуться – он слишком крепко схватил меня, потому не могу ударить его коленом, а ногой слишком большой шанс промахнуться. И потому ту руку, которой тянулся к ножу, резко опускаю вниз и сжимаю его яйца с такой силой, что, кажется, можно уже из них сделать омлет.

Хватка слабеет и мужик начинает вопить, но с каким-то хрипловатым отголоском. Кажется, в этом крике лишь немного боли. Все остальное – слепая ярость.

Но этих пары секунд мне хватает – я тут же кидаюсь к тем ножам, теперь лишенный хватки сзади, и вытаскиваю огромный мясницкий. На лестнице уже слышу спешные шаги дочери, но в коридоре, гораздо ближе, бег других ног. Альма.

Резко оборачиваюсь, готовый воткнуть этот нож ублюдку куда придется, без оглядки на последствия и границы самообороны.. но обернувшись, вижу лишь пустое пространство.

И настежь распахнутую заднюю дверь. Половина приборов все так же валяется на полу, как и засов от двери – что заставляет меня все-таки увериться, что этот кретин правда только что был на моей кухне, а не мне все это с пьяну привиделось. Но куда он делся?

Убежал?

– Генри! – в кухню влетает Альма.

Ее темные волосы разметаны по лицу. Шелковая сорочка, перекошенная на одно плечо. Ноги босые. Следом за ней заглядывает Гретта. На лице дочери ни тени испуга – вещее детское любопытство:

– Папа? Мам, что случилось?

Альма смотрит на меня, потом на воинственное занесенный мясницкий нож в моей руке. Когда я поспешно его возвращаю в подставку, она смотрит на распахнутую дверь. Пройдя чуть дальше (не без опаски, но решительно) – замечает и засов.

– К нам кто-то вломился – заявляю я.

И теперь, когда угроза миновала, боль в плече и под ребрами вновь возвращается. Поморщившись, прикладываю руку к ушибленным местам:

– Какой-то ублюдок. Он напал на меня.

Альма закрывает дверь – но это без толку без засова. Она вновь начинает скрипеть туда-сюда. Жена оборачивается ко мне, обеспокоенно оглядывая:

– Он ранил тебя?

– Ерунда – но тут же достаю мобильник из джинс – но этот кретин об этом пожалеет.

– Звонишь в полицию?

– Нет, в цирк – фыркаю – заявлю, что у них сбежал клоун.

Когда мне заявляют, что машина к нам выехала, мы все выходим из кухни и закрываем хотя бы эти хлипкие двери. Пусть нельзя закрыть заднюю, но по крайней мере если этот псих вернется раньше появления копов и вновь попытается пройти дальше – мы услышим звук битого стекла от кухонных запертых дверей.