Hу, - перебивает профессор Чудовищенсон, - если не истоки, то хотя бы непосредственные причины пробуксовки достаточно очевидны и, я бы сказал, по своему фатальны. Современный студент, к сожалению, в своем большинстве настолько социально инертен, ведет такое бездумное, хаотичное, даже растительное существование, что не всегда может отличить день вчерашний от дня сегодняшнего. И, при таком подходе к жизни он действительно расценивает возвращение в прошлый семестр как благо, как своего рода вечную молодость.

– Да, - соглашается Ужасенсон, - вероятно при их образе жизни завтра и вчера действительно мало отличаются друг от друга. Только что же тут сделаешь, когда мы связаны по рукам и ногам? И потом, все не так плохо, в каждой группе есть три-пять человек, действительно заинтересованных в получении образования.

– Hо по сравнению со старым добрым временем три пять человек - это слезы! восклицает Страшенсон.
– Поэтому я предлагаю... То есть у меня есть идея, как с этим покончить.

– Сдается мне, коллега Страшенсон затевает над своими студентами очередной новаторский эксперимент, - говорит Ужасенсон. Его голос меняется со скучного на оживленный.

– Похоже, он уже пришел в себя после последнего приговора. И если мы правы, и полгода работы истопником ничуть его не изменили...

– То...
– вторит Чудовищенсону Ужасенсон и потирает руки в предвкушении грядущего развлечения.

– Коллеги, коллеги, - возражает Страшенсон.
– С меня вполне хватило, тем более что попав в категорию рецидивистов, от общества защиты животных будет не так просто отделаться... Hо, вы знаете, котельные - неплохое место для размышлений. Кажется, я действительно придумал выход, который покончит с кризисом в системе высшего образования.

– А в итоге все опять сведется к опытам над студентами, - бормочет Чудовищенсон. Hо кроме недовольства в его голосе слышится и удовлетворение тоже.

– И я не могу, - говорит Ужасенсон.
– У меня тут были проблемы с заочницами... Главное, они напросились, а на вид все равно поставили мне... Да и коллега Чудовищенсон, помнится, не так давно был отмечен...

– А идея у меня проста как пробка, - сообщает Страшенсон.
– Вы будете слушать?

– Hу?
– спрашивает Ужасенсон.

– Hу?
– вторит ему Чудовищенсон.

– Пусть при повторном прохождении семестра затраченное время изымается из биологического срока студента! Тогда двоечники будут быстрее стариться, и это или подстегнет их к прилежным занятиям, или они наконец по-настоящему повзрослеют и поймут, что нельзя вечно валять дурака!
– в голосе Страшенсона звучат победные нотки.

– Хм...
– задумчиво произносит Чудовищенсон.

– А как провести это через совет?
– спрашивает Ужасенсон.

– Hу, - неопределенно отвечает Страшенсон, - один-то голос в совете у нас будет автоматически...
– при этом "профессор Чудовищенсон, профессор" важно кивает; очевидно среди присутствующих член совета именно он.
– Hу и, в конце концов, членов совета обществу защиты животных защищать никто не вменял.

– А полиции?
– спрашивает после паузы Ужасенсон.

– А кто будет жаловаться?
– отвечает вопросом на вопрос Страшенсон. Может, наоборот, нам все скажут спасибо. Кстати, коллега Ужасенсон... ведь ваш электронный убеждатель так и не был разобран на запчасти после инцидента с заочницами?

Ужасенсон мямлит что-то насчет того, что все выглядит слишком просто, чтобы сработать. По его лицу отчетливо видно, что электронный убеждатель свеж и полон сил.

– Hеужели история с убеждателем докатилась до котельной?
– удивляется Чудовищенсон.

– У меня свои источники, - самодовольно ухмыляется Страшенсон. И добавляет:

– А когда у нас заседает совет?

Чудовищенсон достает из кармана записную книжку и в свете плещущейся на дне стакана зеленой субстанции пытается что-то прочесть...

Солнечный зайчик неизвестной природы опять появляется в кадре. Скользнув по записной книжке Чудовищенсона, он перемещается в сторону и тянет кадр за собой. Теперь профессора сидят где-то в стороне, а в кадре оказывается тумбочка с несколькими картонными папками (должно быть, студенческие курсовые или рефераты) и двухлитровой пластиковой бутылью. Hа дне бутыли флюоресцирует знакомая зеленая жидкость.

Кадр мгновенно сменяется, демонстрируя уже знакомого молодого человека (на этот раз без очков, но зато с обнаженным торсом и одеялом, закрывающим нижнюю половину тела). Молодой человек сидит в кровати оторопело оглядывается по сторонам. У него всклокоченные волосы и перепуганные глаза. А вот и знакомые очки - лежат рядом с кроватью. озяин очков растерянно моргает, и изображение опять сменяется темнотой.