Моя келья находилась в угловой части большого каменного здания, нижние этажи которого, не имевшие окон, служили своеобразной оградой дворцовой территории. Из окна, на подоконнике которого я сидела, открывался вид на огромную усадьбу: богатый дом с парком и прудом, в котором плавали какие-то птицы, похожие на уток. Именно там, как я понимаю, жила вчерашняя скандалистка. Прямо под окнами проходила дорога, тянувшаяся вдоль здания гостиницы и ограды поместья и заканчивавшаяся у оврага, густо поросшего кустарником. Короче, смотреть не на что, но этот вердикт был в корне неверным. В начале двенадцатого в пустынном проулке начался экшн.

Сначала на дороге появился всадник. Я подумала, что кто-то едет в гости к скандалистке и, спрятавшись за тонким тюлем штор, чтобы не увидели с улицы, следила за всадником. Тот же, зараза, никуда не торопился, лошадь не погонял и та еле-еле шевелилась. В конце концов ленивая или усталая лошадка добралась до ворот, я напряглась, но верховой и не подумал заворачивать коня, проехал мимо! А куда это он? Молодой франт проехал по проулку, разглядывая сад за забором, поскольку больше разглядывать было нечего, доехал до оврага, обречённо посмотрел в провал и, развернувшись, так же медленно поехал назад.

Понятно, заблудился. Решив, что действие кончилось, я продолжила завтракать, но тут пришла горничная в компании слуг, нагруженных сундуком с вещами и коробкой из салона, и мне пришлось отвлечься.

Горничная осмотрела магазинную коробку, медленно шевеля губами, прочитала название фирмы и тут же брезгливо отставила в сторону. Ой, гляньте, аристократка! Горничная открыла сундук и по-хозяйски начала перебирать лежавшие там платья. В этот момент я чуть не прокололась, спросила горничную, откуда взялись вещи. Горничная была слишком занята работой, потому не придала моим словам особого значения, небрежно бросила, что это мой сундук. Сказать, что я обалдела, это ничего не сказать. Уж я-то точно знала, что никакого сундука с вещами у меня с собой не было, и тут – на тебе, здрасте. В голове всплыла картинка: вечер, у кареты стоит Сташек, передаёт распорядителю письмо. Значит, меня заколдовал тот самый колдун, который сидит в Нейлине?.. Хрень какая.

– Вот! Вот это вполне подойдёт, – горничная достала из сундука очень простое платье. В принципе, я не возражала, но всё же поинтересовалась:

– А покрасивее?

– Губа не треснет?

– У кого? У меня или у королевы?

– Хорошая шутка. На полкостра тянет.

У меня по спине пробежал холодок. Горничная, видимо, поняла. Оглядела меня насмешливо, сообщила, что придёт после обеда и пошла к двери. На пороге она обернулась, посмотрела на меня свысока; ей явно доставляла удовольствие её нынешняя должность. М-да, девица-то не так проста, как мне кажется. Надо держать ухо востро, но пока можно дозавтракать, и я вернулась к окну.

Забравшись на подоконник и выглянув в окно, я увидела того самого заплутавшего франта. А чего он тут круги нарезает? Залип? Пригляделась. А, нет! Это не он. Это другой, но очень похож. Парень проехал под окном, направляясь к оврагу. И этот туда же? Я выглянула в окно и слегка обалдела: таких красивых и заплутавших в переулке было уже штуки три, включая того, самого первого. Все всадники двигались по уже известному мне маршруту, делая вид, что они тут сами по себе. А что это за цирк? Но оказалось, что это был только пролог, около половины двенадцатого сонный переулок превратился в оживлённый бульвар.

Сидя в эркере, как в театральной ложе, я наблюдала за тем, как партер – тихий затрапезный тупичок – заполняется молодыми людьми, разодетыми в пух и прах.

Когда по дороге кружило уже более десятка кавалеров пешком и верхом в одиночку и парами, в проулок въехал экипаж. Проезжая мимо каштана, росшего почти напротив соседского сада, карета подпрыгнула, накренилась. Кучер натянул вожжи, останавливая лошадей, спрыгнул на землю и забегал вокруг транспортного средства, причитая и театрально хватаясь за голову. Из окна кареты выглянул пассажир – молодой напомаженный хлыщ, и спросил, что происходит. Кучер заявил, что колесо соскочило. Да ладно! Это когда же? Кучер позвал мальчишку, сидевшего в пыли у дороги, отправил его в ближайшую кузню. Остальные «гуляющие» посмотрели на хитреца с завистью и злобой, а я пожалела, что у меня нет времени и денег, иначе я бы открыла под каштаном шиномонтаж. На первом этаже – кузня и колёсная мастерская, на втором – терраса со столиками. Озолотилась бы. Ещё бы знать, ради какого зрелища сюда съезжаются бездельники со всей округи?

Без пятнадцати двенадцать в саду соседнего дома начались первые действия, заставившие кавалеров, крутившихся у ограды, оживиться. Сначала из дома вышел лакей – напыщенный, важный дядька под пятьдесят с большим подносом в руках. Лакей прошёл в беседку, стоявшую не так и далеко от ограды, и, поставив поднос на стол, начал нарочито медленно, как будто измываясь над почтенной публикой, раскладывать на столе книги, свитки, тетради, устанавливать письменный прибор с торчащими во все стороны гусиными перьями.

Зрители пристально следили за действиями лакея, а тот наслаждался вниманием, растягивал удовольствие, и его можно понять, не каждого лакея принимают, как голливудскую звезду. Мне стало безумно интересно, кто же в этой пьесе главный герой – Великий Магистр будет судьбу предсказывать?

Прошло ещё минут пятнадцать. Напряжение нарастало. Казалось, что скоро на дороге начнётся драка, первой жертвой которой станет хлыщ, посмевший застолбить самое жирное место. Неожиданно всё стихло. Открылась дверь, в сад вышел мужчина за пятьдесят, важный и представительный, закутанный в длинную чёрную мантию; голову мужчины украшала конфедератка с золотой кисточкой. Кто ж это такой, что его так ждут?