В деле Нонка была не так долго, много еще не знала. Да и ленива была без меры. Однако бизнес ей нравился. Большую часть времени она была свободна и могла заниматься, чем хотела.

Первую часть своей жизни она проработал поваром в студенческих столовых. Родители были рады выбору её профессии. Отец, слесарь, и мать, разнорабочая на заводе отца, были люди недалёкие, но честные. Начинали, как и многие, с нуля, и хотели для своей дочери сытой и спокойной жизни. Иди, Нонка, в повара, не раз говаривал ей отец. Всегда сытой будешь. Так и вышло.

Свою работу женщина не любила. Это действительно тяжело. Бывало, что и сами ворочали тяжеленные кастрюли, и мыли их. Руки Нонки рано стали красными и распухшими. Но возможность таскать продукты, многие из которых были в дефиците в советское время, ей откровенно нравилось. Приходилось, конечно, делиться с директорами, но с годами с повышением по службе, её доля росла и радовала глаз.

С началом 90-х халява закончилась. Стало просто нечего воровать. Нонка пыталась несколько раз пристроится в многочисленные рестораны и кафе, которые, как грибы после дождя, стали появляться в Москве, но дальше мытья посуды её не пускали. Жить было трудно. К тому же, в город стали массово приезжать гастробайтеры из бывших южных республик, и они составляли сильнейшую конкуренцию, потому что за одну зарплату с удовольствием выполняли несколько обязанностей – и полы мыли, и посуду, и готовили.

Вот так Нонка сошлась с одним таджиком. Он пристроил её к торговле наркотиками, но через год его взяли на вокзале при продаже дозы. Сам он тоже не гнушался наркотой, его руки были порядочно исколоты. Нонка чисто случайно не пошла по делу. Просто откупилась, отдав всё золото, которое бережно хранила с советских времен. Мусора не брезговали тогда ничем.

Вот, в тот момент свела её судьба с «хорошими людьми». Однажды, к ней пришел стильный молодой человек, и начал что-то говорить о продаже квартиры. Оказался «чёрным» риелтором. Хотя Нонка и была порядком выпимши, но сообразила, что ничего подписывать не надо. В результате, женщина вошла в банду, и понеслось. Как правило. Нонку знакомили с очередным алкашом, она быстро его охмуряла, заключала брак. Алкаша после этого никто больше не видел, а квартира шла на продажу. Таким же образом «расселяли» и многие коммуналки в центре Москвы.

Конец ознакомительного фрагмента.