– Марья, я хотел еще раз попросить прощения за то, как вел себя. Мне бы не помешало быть спокойнее.

Именно так, очень бы помогло. Тем временем подхожу к машине, слышу, как колотится сердце. Я очень быстро шел… Возвращаю внимание на телефонный разговор, жду вежливый ответ. Или Марья может промолчать в своей манере. Но никак не ожидаю того, что она скажет дальше.

– Я извиню тебя, Горский, – мне кажется, или в нежном голосе хитрость, – если ты съездишь со мной к моим родителям.

Ю-ху! Мне тридцатка, но опыта знакомства с семьями девушек нет. Вернее, по юности приходилось ждать подружек в темных прихожих. Несколько раз меня даже представляли кучерявым мамам, я жал мозолистые руки отцов. Но то было практически детство. В более старшем возрасте до визита в семью не доходило. Просто я отношусь серьезно к подобным вещам.

Однако у Марьяны под сердцем мой ребенок, какие уж шутки?

– Хорошо, – я искренне не против, – если тебе хочется.

Марьяна оставляет вторую часть моей реплики без комментариев. Рассказывает немного о своих родных. Имена я пока запоминаю плохо, но понимаю – это «образцовая советская семья».

– Претензий из-за беременности к тебе не будет, – говорит Марьяна, – я взрослая.

– Я и не боюсь.

Нести ответственность за свои поступки я умею. Меня вырастил отец, а характер у него тяжелый. И рука. Хотя с последней я все же встречался редко.

– Было бы неплохо поехать к ним завтра, – сообщает Марья.

– Отлично.

Чего тянуть? Обещаю заехать за девушкой в назначенный час. Отправимся поздним утром, на месте будем к обеду. Уже дома думаю о предстоящем дне.

Да, я окажу Марьяне услугу, получу ее извинения. Но не только это! Чувствую нутром, мне не повредит подружиться с ее семьей. Пусть видят, человек я адекватный и намерения по отношению к их дочке и внуку у меня самые положительные. Врать не придется, все так и есть. Но в будущем эти люди не будут воспринимать меня в штыки.

Так что первым делом с утра заезжаю в торговый центр, покупаю букет для будущей бабушки и коньяк для деда. Насчет брата я пока не понял, его дружок оставил после себя странное впечатление. Но разберемся на месте. Марьяна, кажется, смутилась от вида презентов. Мы стоим перед моей машиной, я открыл девушке дверь.

– Не надо было, – морщит лоб.

– Ты скажешь, что мы не вместе? – в эту самую часть лица спрашиваю я.

Взгляд матери моего ребенка мечется. Она заявила, что взрослая. Но интуиция подсказывает – ей не все равно на мнение семьи. Иначе все давно бы знали про беременность. Идти на вранье ей, скорее всего, стрёмно. Ведь реально, большая уже. И правду говорить страшновато.

– Я не хочу обманывать, – признается она.

Сильная девочка. Но голая правда явно приведет всю семью в шок. Хорошего знакомства не получится. Марья теребит край туники. Я стою так близко, что с высоты своего роста могу заглянуть в вырез этой одежды. Персиковые полушария груди явно стали больше. В ту ночь округлая двоечка отлично легла в мою ладонь. Я сжимал ее, заставляя девушку стонать, а свой член становиться еще железней. Сейчас очаровательная часть тела Марьи увеличилась на размер. Впрочем, у меня не маленькие ладони.

Хотя никто и не допустит меня до этих сочных фруктов… Да я и сам не хочу еще больше все усложнять! Так, Горский, приходи в себя. Вернемся к теме.

– Мы можем не посвящать народ в нюансы, – говорю Марье, – в конце концов, это наше личное дело.

Девушка еще сильнее хмурится.

– Я и так завралась. Если они спросят, будет ли свадьба? Мне глядя в глаза, заявить – да?

Вскидываю брови.

– Ну, потенциальная возможность всегда есть.

– Чего?! – Марьяна выдыхает. – Ладно, поехали.

Путь наш лежит в городок недалеко от столицы. По дороге в основном молчим, Марья напряженно о чем-то размышляет. Мне плевать, если она решит утаить правду. Видимо, между членами этой семьи не такое уж доверие. Иначе девушка не умотала бы за границу растить живот. Плюс, я не хочу скандала. Но для себя решаю одно – если атмосфера накалится, просто сгребу Марью в охапку и увезу оттуда.

Ставим машину во дворике, заходим в подъезд панельной девятиэтажки. Лифт, пятый этаж. Родители Марьи живут в боковой трешке. Все чинно и благородно. Едва девушка касается звонка, нам открывают.

– Дочка!

У матери тоже рыжие волосы, но короткие кудри и не такие яркие. А вот модельным ростом Марьяна пошла в отца. Понимаю это, когда он показывается из гостиной. Обоим на вид лет пятьдесят-шестьдесят.

– Здравствуй, мама, привет, пап, – голос девушки дрожит. Ну, это неудивительно.

Ответа она не получает, у предков вовсю немая сцена. Я на всякий случай выхожу чуть вперед.

– Но как же это… так? – бормочет матушка.

Отец, совершенно лысый, но с усами, молчит и шевелит этой самой растительностью на лице. Марья оглядывается на меня, но потом поднимает голову.