Я утер выступивший пот. Зря, только лицо кровью перемазал. Голова кружилась, тело стало ватным. Блин, вот уж не думал, что умру от ножевого ранения. После стольких огнестрельных-то. Хотя более правильно сказать от ножевых.

— Слепой, у меня к тебе единственная просьба…

Можно, конечно, подвести как-нибудь поделикатнее, однако время — именно то, чего у меня сейчас не было. Счет шел буквально на секунды.

— Вше, что угодно, — прошамкал старик.

— Похороните меня нормально. Выройте могилу и закопайте. Чтобы никакая мерзость до меня не добралась. Да хотя бы возле лесопосадки.

— Хорошо, Шип.

— Спасибо. И, вы молодцы, — улыбнулся я напоследок. — Держитесь друг друга.

Я закрыл глаза. Сил бороться почти не осталось. Веки стали свинцовыми, боль сковала все мышцы поверженного тела, сон наступал неотвратимо, обещая принести с собой облегчение. Против лома нет приема, если нет другого лома.

Сквозь спокойную, мирную дрему, я услышал сначала нечто вроде испуганного вскрика. А потом раздался и голос Гром-бабы.

— Алиса! Ты… что это? Что ты собралась делать?

А потом меня тряхануло. Как космонавта, под задницей которого взлетает многотонная ракета. Боль в поврежденной печени мерзкой отравой растеклась по всему телу. Густая мгла недовольно отодвинулась, на короткий миг выпуская свою жертву. И я открыл глаза.

Мир стал тусклее, бледнее. Будто некто забрал из него самые яркие краски. И если это и было так, я знал точно, кому они достались. Их вобрала в себя девушка, которая склонилась надо мной со взглядом голодной волчицы.

Это была не Алиса. Точнее, когда-то, может быть. Но теперь надо мной склонилось мерзкое существо. С красными от лопнувших капилляров глазами, вздувшимися до невероятных размеров вен, тонкой пергаментно-белой кожей. Она подняла бледную худую руку и я увидел длинные заостренные когти там, где были пальцы. Силился сказать ей что-то, но сил больше не осталось. В конечном счете, какая разница, что меня убьет — кровотечение или это нечто?

Я закрыл глаза, чувствуя острую боль в животе. Хотя, в животе ли? Казалось, что его больше не было. Он пропал. Как исчезли руки, ноги, голова. И умер я сам.

В начале было слово. И слово было произнесено женским голосом и вроде как удовлетворенным тоном: «Живой».

— Не дождетесь, — проворчал я, пытаясь открыть глаза.

Вот именно, что пытаясь. Потому что к каждому веку будто привязали по тяжеленной гантеле. Я, конечно, не против железа, помнится сто двадцать в жиме от груди на три раза делал (а ведь правда помнится), но сейчас у меня возникло нечто вроде аллергии на тяжелую атлетику.

Глаза все же открылись, даже не пришлось никого звать, чтобы подняли мне веки. И я мутным взглядом осмотрел знакомый интерьер. Мой продавленный диванчик, пустая бутылка на столе, да, забыл убрать, чайник, Алиса.

— Твою мать!

— Она-то тут причем? — искренне удивилась девушка.

— Ты… ты… — не находил я слов, вытянув в сторону красотки, теперь и действительно красотки, ватную руку.

Заглянул в инвентарь — ни винтореза, ни пистолета. Вообще пусто, даже ножи пропали. Приплыли. Не знаю, как она это сделала, но я живым не дамся.

Хотя оказалась, что одно дело подумать и совершенно другой воплотить в жизнь. Сил не было даже на то, чтобы подняться на ноги.

— Спасла тебе жизнь, — спокойно ответила Алиса, держа смоченную вату. Компресс? Надо же. Так, что-то тут не так. Она что, получается, не хочет меня убить?

— Так, погоди. Как? Когда? Я же видел…

— Мою боевую трансформацию, — не без гордости сказала девушка.

Все чудесатее и чудесатее.

— Давай все с самого начала. Где ты была?

— Пряталась, — пожала плечами Алиса. — А чем я могла помочь? Оружия ты мне не оставил, хотя мог. Пистолет хотя бы. Пришлось отсиживаться в подъезде, подглядывать из окна. А когда тебя ранили… В общем, не знаю, что со мной произошло. Помнишь, ты говорил, что для перехода в боевой режим мне не хватало концентрации? Скорее здесь другое. Мне нужна была правильная мотивация.

Алиса замолчала, вытерев тыльной стороной занятой руки лоб.

— Ну, вот ты ее и подал. Когда тебя ранили, я выскочила наружу и все произошло само собой.

— И что ты сделала?

Я поднялся на локтях и тут же пожалел об этом. Закружилась голова, а во рту появился вкус стали. Как же мне хреново!

— Базовая способность. Заживление ран. Я вроде как могу управлять кровью. И своей, и чужой.

— Вот оно в чем дело, — теперь все действительно стало медленно и неохотно вставать на свои места.

Это кровожадное чудовище, которое я принял за вампиршу, всего-навсего боевая трансформация Алисы. Ага, всего-навсего рядовое явление для Города. Ладно, раз уж она здесь, а я живой, значит, все действительно так. Однако.

— Вообще, ты, как честный мужик, обязан теперь на мне жениться.

— Девушка, а вы картой принимаете? — скривился я.

Женитьба — слово-то какое чухонское, нерусское. Вот, видимо, именно поэтому я, как истинный патриот, ему и противлюсь.

— Ты будешь смеяться, Шип, — серьезно сказала Алиса, глядя мне в глаза, — но я, похоже, люблю тебя.