Массоль и Деливе заняли позиции, дождавшись, когда они скроются, я устремился в лес, стараясь идти осторожно, чтобы меня было не видно и не слышно. Я шел, согнувшись по узким тропкам среди густых зарослей, которые были протоптаны для охоты. Одна из тропинок привела на поляну; на мокрой траве еще сохранялись чьи-то следы. Я пошел по ним, стараясь незаметно проскользнуть сквозь лесную поросль. Следы привели меня к небольшому холмику, на котором возвышалась полуразрушенная хибара, построенная из строительных отходов.

«Он должен быть там, – подумал я. – Удачно выбрал наблюдательный пункт».

Я подобрался поближе к дому. Легкий шорох выдал присутствие беглеца, и действительно, через дверной проем я увидел, что он сидит ко мне спиной.

В два прыжка я преодолел разделявшее нас расстояние и набросился на него, беглец попытался навести на меня пистолет, который держал в руках. Но выстрелить не успел, я повалил его на землю, завел его руки за спину и коленом придавил спину.

– Послушай, парень, – я шепнул ему на ухо, – перед тобой настоящий Арсен Люпен. Ты сейчас же вернешь мне мой бумажник и сумочку дамы, а в благодарность за добровольное сотрудничество я вытащу тебя из лап полиции и разрешу стать моим другом. Одно только слово: да или нет.

– Да, – прошептал он.

– Тем лучше. Сегодня утром ты красиво обстряпал свое дело. Мы поймем друг друга.

Я отпустил беглеца, тот резко вынул большой нож из кармана и попытался ударить меня.

– Идиот! – воскликнул я.

Одной рукой я отразил удар, другой со всей силы ударил в сонную артерию, и мужчина упал как подкошенный. Я стал изучать его вещи, нашел свой бумажник с документами и деньгами, но мне было интересно, что есть еще. На конверте, который я обнаружил, было написано: Пьеру Онфрэ. Я вздрогнул от поразившей меня догадки, Пьер Онфрэ – убийца с улицы Лафонтена, в Отей! Пьер Онфрэ – мужчина, зарезавший мадам Дельбуа и двух ее дочерей. Я склонился над ним, чтобы лучше разглядеть то самое лицо, которое видел в газетах.

Время шло, поэтому я засунул в конверт две купюры по сто франков, визитную карточку и записку:

Арсен Люпен – своим коллегам Оноре Массолю и Гастону Деливье, в знак признательности.

Затем положил конверт посреди комнаты, рядом – сумочку мадам Рено. Я ведь мог и не возвращать ее замечательной попутчице, которая помогла мне? Каюсь, но я все же вынул оттуда все, что представляло хоть какую-то ценность, оставив лишь черепаховую расческу и пустой кошелек. Дело есть дело! К тому же ремесло ее мужа слишком постыдно!

Но что делать с убийцей? Он начал приходить в себя, а у меня не было желания ни спасать его, ни выносить приговор. Я забрал у него револьвер и выстрелил в воздух. «Эти двое сейчас явятся, – подумал я, – пусть сам выпутывается! Все будет так, как предначертано судьбой».

И побежал по тропинке, ведущей к оврагу. Через двадцать минут проселочная дорога, которую я заметил во время преследования, вывела меня к машине. В четыре часа я телеграфировал моим друзьям в Руан, что непредвиденные обстоятельства вынуждают отложить визит. Строго между нами, но я думаю, что после того, как им станет многое известно, этот визит придется отложить на неопределенное время. Какое жестокое разочарование для них!

В шесть часов вечера я вернулся в Париж через Иль Адам, Энгьен и ворота Бино. Из вечерних газет я узнал, что наконец удалось схватить Пьера Онфрэ. А на следующий день, – не будем пренебрегать полезными свойствами средств массовой информации, – «Эко де Франс» опубликовала следующую сенсационную заметку:

Вчера в окрестностях Бюши после многочисленных попыток Арсену Люпену удалось арестовать Пьера Онфрэ. Недавно убийца с улицы Лафонтена по пути из Парижа в Гавр ограбил мадам Рено, жену заместителя начальника управления тюрем. Арсен Люпен вернул мадам Рено сумочку, в которой лежали ее драгоценности, и щедро наградил двух полицейских агентов, оказавших ему помощь в осуществлении этого драматического ареста.

Несколько раз в год по случаю больших торжеств, таких как балы в австрийском посольстве или вечера у леди Биллингстоун, графиня де Дре-Субиз украшала свои белоснежные плечи знаменитым колье королевы.

Это было то самое знаменитое колье, которое придворные ювелиры Бомер и Бассанж изготовили для графини Дюбарри; в дальнейшем кардинал Роган-Субиз намеревался преподнести его королеве Франции Марии-Антуанетте, а авантюристка Жанна де Валуа, графиня де Ламотт, вместе со своим мужем и их сообщником Рето де Вилеттом разобрала колье на части февральским вечером 1785 года.

По правде говоря, подлинной в колье оставалась только оправа. Рето де Вилетт сохранил ее, тогда как господин де Ламотт и его жена – сущие варвары – промотали великолепные драгоценные камни из оправы, так искусно подобранные Бомером. Позднее, в Италии, Рето де Вилетт продал оправу Гастону де Дре-Субизу, племяннику и наследнику кардинала, который спас дядю от разорения, вызванного скандальным банкротством дома «Роган Гемене», и в память о своем высокопоставленном родственнике выкупил несколько бриллиантов, оказавшихся в коллекции английского ювелира Джеффриса, дополнил их другими, такого же размера, но значительно меньшей ценности, и сумел воссоздать чудесное «колье, попавшее в рабство» в первозданном виде, то есть таким, каким оно выглядело в руках Бомера и Бассанжа.