– Сначала там занимались только я и мои друзья, – объяснил Пол. – Я организовал для них пробежку по местному парку, пока завис в неопределенности. Я бы не сказал, что тогда у меня было какое-то видение будущего, но в глубине души я хотел заниматься чем-то веселым, социальным и бесплатным – чем-то, что побуждало бы людей любого возраста и с любыми физическими способностями регулярно заниматься спортом, вести более здоровый и активный образ жизни.

16 лет, 715 локаций, 166 896 соревнований, 34 853 835 индивидуальных пробежек и 174 269 175 преодоленных километров [13] . Теперь паркраном [14] субботним утром занимаются все – от неизлечимо больных и выздоравливающих после серьезных болезней людей до знаменитостей и олимпийских золотых медалистов, которые вписали пробежки в свой график и сделали их частью своих фитнес-программ. Паркран стал международным феноменом – им занимаются в Австралии и Японии, в Сингапуре и Эсватини.

Паркран появился в том же году, что и Facebook, но не думаю, что Марк Цукерберг и Пол Синтон-Хьюитт планировали в конечном итоге стать ближайшими соседями.

– Многие зарабатывают кучу денег на беге, но иногда это совершенно неуместно, – сказал мне Пол. – Я хотел все изменить. Каждый имеет право делать то, что хочет. Особенно бегать! Вот я и подумал: зачем брать за это деньги? Зачем заставлять людей платить за что-то настолько простое и естественное?

Но в 2017 году окружной совет Сток Гиффорда, небольшой деревни в северном пригороде Бристоля, на юго-западе Англии, решил порвать с традициями паркрана и начал брать деньги за бег. По словам председателя совета Эрнеста Брауна, мероприятие, проходившее в соседнем Литтл Сток в течение трех лет, стало жертвой собственного успеха. Сначала в пробежках участвовало несколько десятков человек, но потом к еженедельному паркрану присоединилось несколько сотен. 300 человек, которые пробегают по одной и той же дороге каждое субботнее утро, повлияли на ее «преждевременный износ», объявил тогда Браун. Видимо, у его коллег действительно не было другого выхода, и они начали просить участников забега вносить «небольшую денежную сумму на содержание дороги».

В штаб-квартире паркрана зазвонили тревожные колокола. Этот прецедент мог разрушить основополагающие принципы таких пробежек. К большому разочарованию Пола, мероприятия тогда отложили.

– Совет не понимал главную идею паркрана – пробежки должны быть бесплатными, – сказал он мне, и, видимо, эта история его все еще беспокоит. – Если одна группа людей должна будет платить, пусть даже по одному фунту стерлингов, а все остальные участники движения – нет, к чему это может привести?

Разразился скандал. Преждевременный износ, как пришли к выводу несколько ученых-физиков, был незначительным. Если бы ноги спортсменов каждое субботнее утро сдавливали асфальт в Литтл Сток на 1–20 миллиметров за забег, то это привело бы к снижению высоты покрытия на толщину сигаретной бумаги к моменту наступления следующего ледникового периода. Очевидно, это небольшая цена, которую стоит заплатить за повышение субъективного качества жизни участников забега и за те выгоды для здоровья, которые несет паркран.

Мы с Полом перешли в обеденную зону паба, чтобы перекусить. Я сказал своему приятелю, что в этом случае возникают скорее метафизические, чем физические трудности. В какой именно момент пробежка перерастает в неконтролируемое действо и может принести окружающим неудобства?

Когда-то группа Пола и его друзей состояла из 13 человек и вряд ли могла повлиять на благосостояние округа Сток Гиффорд. Но вот легион из 400 человек эта местность уже вряд ли выдержит. Разницу между 13 и 400 человек легко заметить. Между 50 и 350 участниками – тоже. Но есть ли существенная разница между 175 и 225 бегунами? Или между 195 и 205? А как насчет разницы между 199 и 201?

Пол ответил мне, что в паркране могут участвовать до 300 человек, и этот лимит определяют сами бегуны, а не местные власти. Судя по отзывам, которые Пол получает, когда количество участников начинает приближаться к отметке 300, людям, как правило, толпа начинает казаться слишком плотной. Я спросил Пола, смогли бы люди почувствовать существенную разницу, если бы в парке бежал сразу 301 человек, но Пол лишь пожал плечами в ответ. Он понимает, что установить границы сложно, но какой-то лимит все же должен быть.

Я тоже понимаю, что провести черту необходимо. Но чем больше человек всматривается в детали, тем больше снижается аналитическая ясность его мышления.

Эта проблема не нова. Например, ветхозаветная библейская история в Книге Бытия демонстрирует, что сам Бог порой находится в том же положении, что и уважаемые старейшины округа Сток Гиффорд.

Жители Содома и Гоморры занимались определенными практиками, которые злили доброго пастыря. И Бог был настолько зол, что решил проучить идолопоклонников, стерев их города с лица земли. Авраам, сочувствующий простым людям, выразил серьезные сомнения по поводу запланированного Богом вмешательства. Если кто-то готов принимать такие серьезные решения о чужой жизни и смерти, нужно понимать, что где-то придется провести черту.

Согласно Книге Бытия, Авраам умудряется убедить Бога не разрушать города, уничтожая благочестивых вместе с нечистивыми, а дать людям возможность жить, пока в Содоме и Гоморре остаются несколько невинных и добродетельных душ. Торг начинается с 50 человек, и это количество сокращается по мере неутомимого торга Авраама с 45 до 40, затем до 30, до 20, до 10. Этот лимит все еще кажется необоснованным, но, видимо, в этой точке Авраам решил сдаться.

Так где же провести черту? Ответ прост: вы не сможете этого понять. Каждый бросок черно-белых костей несет проигрыш. Неужели нам действительно нужно избавиться от участника забега, если его присутствие приведет к превышению лимита в 300 бегунов, и тогда всем придется заплатить по фунту ради удовольствия пробежаться в компании единомышленников? Неужели города нужно выжигать, если один хороший парень решит уехать, оставив в рядах избранных девятерых невинных?

12 марта 2020 года главный советник премьер-министра Великобритании Доминик Каммингс пересмотрел свои взгляды. Он проанализировал события, разворачивающиеся в Италии на фоне пандемии коронавирусной инфекции COVID-19, и решил воздержался от пропаганды стратегии развития так называемого коллективного иммунитета в пользу политики беспрецедентного социального дистанцирования.

Сторонники коллективного иммунитета придерживаются мнения, что пандемиям следует дать возможность развиваться своим чередом, чтобы позволить значительной (более молодой) части населения сформировать невосприимчивость к болезни и тем самым предотвратить катастрофическую вторую волну заболеваемости. Стратегическое управление вспышками, как отмечают сторонники такой политики, сводит к минимуму ущерб для экономики, так как позволяет большему количеству людей оставаться на работе, но, по общему признанию, подвергает наиболее уязвимых членов общества, то есть пожилых людей и тех, кто уже страдает от хронических заболеваний, повышенному риску смерти и тяжелого протекания болезни.