Нет уж дома, я в которомПрожил долгих двадцать лет, —Дом, который был заборомОгорожен от сует.Дом, в котором я с волненьемЖил, работал… и мечтал,Где нередко с вдохновеньемСо стихами я страдал.Дома нет: остались толькоБрёвна, доски – вот и всё…Боли в сердце стало столько —Хватит лет на пять ещё.
Предел
Дойти до края и увидеть,Что за пределами его.Слепец не видит ничего,Когда он жаждет ненавидеть.Какая бездна перед краем!И глубь, и высь, и ширь, и даль,Где скорбно-мёртвая печаль,Предел где мёртво нескончаем.Туда уж многие пропали —И там же мигом пропадёшь.Дойдя до края, познаёшь:Обратный путь найдёшь едва ли.В познанье только нет предела,Где нет и края, чтоб на нёмВдруг встать и больше ни о чёмНе думать, чтобы жить без дела.
«Идя по улице безлюдной…»
Идя по улице безлюдной,В раздумья был я погружённый.И вот вошёл я в дом уютный,Куда мне вход был воспрещённый.Незваным гостем оказалсяЯ кстати в доме многолюдном:Здесь с недругом своим обнялсяТеперь в прощенье обоюдном…Идя по улице обратно,Счастливым был и был весёлым.За то, что думал я превратно,Во мне лёг груз ярмом тяжёлым.
«Когда сняла с себя луна…»
Когда сняла с себя лунаСквозную призрачную шаль,Тогда в самой себе онаОтобразила ярко сталь.Холодным светом глубь и ширьПолна. Видна долина гор.Внизу аул, а монастырьНад ним на склоне. Дикий взорПроник в ночную глубину,Где беспредельный был предел.С тоской холодной на лунуОслепшим взором я глядел.Меня влекла не высь теперь:Душа рвалась в пространство-даль…Вдруг где-то крикнул дикий зверь,Его мне как-то стало жаль.Но кто бы, кто бы и меняВ пространстве ночи пожалел?..Пошёл на свет – на свет огня,Чтоб я как зверь не заревел.
Татьяна и Ольга
Читает Пушкина – Татьяна:Его стихи её пленяют,А Ольгу, что взрослеет рано,Они смущённо притесняют.И в тех стеснениях отрадноСтрадает ветреная Ольга,Любить поэта жаждет жадно —Да вот к нему любви нет только:Не любит ни стихов, ни прозу…Живёт Татьяна тем счастливо,Храня в себе поэта розу,А Ольга бытом суетлива.Читает Пушкина – Татьяна;Она как девственная роза!А Ольга, что взрослеет рано, —Она как бытовая проза.
Идут
Идут к тебе, дорог не зная(Пути – как горные дороги),Но та, что зримо неземная,Тем шлёт напутственно тревоги.Они, как признак откровенья,Ведут всех тех туда, где можноС дороги отдохнуть… СомненьяСознанье путают тревожно.Идут… несут устало ноги…Кружится хищно в небе стая…Пути – как горные дороги:Идут к тебе, дорог не зная.
«Какой-то путник чужестранный…»
Какой-то путник чужестранныйИскал в России то, чего Нигде не мог найти.В России он казался странный,Где много странного всего — С ума бы не сойти.Искал распахнутую душу,Чтоб русским сделаться ему — Ему в чужой стране.Копался там, где всё наружу;Ему хотелось одному Всем властвовать вовне.И чтоб по доброте душевнойБыть впереди планеты всей — Но вот с какой душой?Россию видел он плачевной,Хотел прославиться он в ней Тщеславной добротой.Какой-то путник чужестранныйВ России для себя искал Всё чуждое ему.Какой-то путник гневно-странный,Россию матом обругал, Унёс одну суму.
«Много раз прощал Господь России…»
Много раз прощал Господь России.Чаще всех других она былаИм наказана – велись делаБуйно-пагубно в сплошной стихии.Чаще всех России лишь страдалось.Ведь Господь наказывает тех —Тех, кого Он любит больше всех.Лишь она из пепла возрождалась.Феникс! Но Россия и жар-птица!Сам Господь распорядился так…Ясным взглядом зрят в глубокий мракТолько здесь страдальческие лица.Двум огням: спокойствию, стихииМесто безграничное нашлось —Только здесь, в России, повелось…Много раз простит Господь России.
