– Саша, ты все же не унывай. Может, все и наладится. Должно все наладиться. Обязательно наладится, – Герхард говорил негромко, но голос его стал более взволнованным. – Я вот сейчас подумал, все равно я буду пытаться по своим связям замолвить словцо за сына, чтобы ему помогли поступить в американский университет. Могу и про тебя поговорить, чтобы взяли на годик-другой поработать. А там что-нибудь и наладится. Да и кругозор у тебя расширится.

Санек молчал.

– Попробуйте, Николай Павлович, – наконец ответил он.

– Я ничего не обещаю. Сам понимаешь. Тут очень много обстоятельств. Но попробовать можно.

– Николай Павлович, попробуйте! – подключился Виктор Иванович, – жалко Сашу терять. Он по складу наш. Не вертопрах вроде Василия Ивановича.

– Ну что уж Вы так про Василия Ивановича, – вступился Санек.

– Я ж не обидеть его хочу. Просто он человек такой, что устроится при любом режиме. При капитализме он будет отстаивать общество равных возможностей, при социализме – общество равных прав и обязанностей. При рабовладельческом строе он будет прославлять величие фараонов. А Саша не такой. Вот ты и помоги ему, Николай Павлович. Обидно будет, если человека потеряем.

– Спасибо, Виктор Иванович! Не потеряюсь я.

Так вот как-то разговор и закончился.

Работа Фонда по совместным исследованиям отнимала много времени. Напомнить, предупредить, намекнуть, отправить на согласование, потребовать ускорить, выслать недостающие акты… Василий Иванович даже и не уставал от таких работ. В голосе Афанасия стали появляться барские мурлыкающие нотки. Сытая, хоть и несколько нервная жизнь ему тоже нравилась. На занятия наукой времени оставалось очень мало.

Но, но… висел, конечно, в воздухе вопрос «А что дальше?». Все же уходило в Штаты. На выкроенные деньги Василий Иванович пытался финансировать какие-то заделы на будущее. Но их было мало. Небольшую часть денег забирал Пахомов, эти деньги попадали к Погодину и расходились по институту без Васиного участия. С новыми перспективными разработками было неважно. В этой суете отъезд в 1996 году Саши Козлова в США как-то остался почти незамеченным. Как всегда, он постарался не привлекать к себе внимание.

А через некоторое, осенью 1997 года, наступило время сдачи отчетов по научно-техническому взаимодействию российско-американской комиссии. Готовиться к этому стали еще летом. И вот, в середине осени – тот же конференц-зал в массачусетском технологическом, те же приветливо улыбающиеся Голдсмит и О’Коннор! Для встречи русских ученых в аэропорт был подан небольшой автобус – потому что исполнителей договоров было под тридцать человек. Академик Митька облапил Голдсмита, как родного, долго не выпускал и даже поцеловал в щеку, чем немало шокировал окружающих.

Ужины проходили в теплой атмосфере. Пили за сотрудничество, рассказывали анекдоты из научной жизни. Американцы по-доброму подчеркивали хороший уровень работ и предлагали присылать предложения. Дни были насыщены, а вечерами ужины проводили в хорошо известном многим университетском ресторанчике.

Хотя, если честно, начал нервничать Вася еще перед поездкой. Отчет о работе – тут любой занервничает. Но вот дальше? Дальше-то что?

А что было в стране? Ельцин назначил Бориса Немцова первым заместителем председателя правительства России, всеми ненавидимый Анатолий Чубайс был назначен министром финансов, а также главным по оперативному руководству в сфере экономики. По стране прокатилась волна забастовок и акций протеста. В регионах шахтеры прекращали отгрузки угля. Зарплаты не платили.

Вовсю шла отчасти бандитская приватизация. Добавил пикантности приватизации «книжный скандал», когда главным идеологам приватизации заплатили по кругленькой сумме за книгу о триумфе приватизации и рыночной экономики, при этом книга так и не вышла. Всеми любимый Чубайс оказался и здесь. С должности его за это Ельцин снял, но он тут же оказался первым заместителем премьер-министра.

Все это не радовало. «Научная инициатива» успешно координировала российско-американское сотрудничество. Но большая часть тем заканчивалась в этом году – на четвертый год переходило не более 15 % работ. И что? И что будет делать дальше генеральный директор фонда «Научная Инициатива»?

Американцы на сдачу работ по контрактам обеспечили двух переводчиков – пустивших корни в Америке эмигрантов первого поколения. Как же так вышло, что именно эти люди оказались в центре внимания русской делегации? Расспрашивать их про правила иммиграции при посторонних русские ученые стеснялись. Старались поймать их поодиночке. А переводчики всегда были заняты.

Переводчик Максим держался демократично. Он совсем недавно получил «Зеленую» карту на жительство в США и помнил все свои злоключения. А Соня Перецвейг держалась надменно. Ее утомляли эти русские.