Без понятия, сколько времени провела в клубе, но на улице заметно потемнело, что свидетельствовало о глубокой ночи. Неуютно поёжилась от разглядывания безлюдного переулка и вызвала такси, мысленно подсчитывая убытки сегодняшнего путешествия. Чёртов клуб находился в самом центре роскошной Нью-Йорской жизни, а эта жизнь требовала соответствующих расходов, пусть даже на такси.

Только на заднем сиденье автомобиля обратила внимание на телефон мудака, корпус которого крепко сжимала пальцами. На секунду промелькнула мысль, что стоило вернуть средство связи, но тут же отказалась от сожаления. Зачем ему телефон, раз не использует по назначению? Однако мудак кому-то понадобился — настойчиво звонили неизвестные номера, вибрацией сотрясая мои побелевшие от напряжения пальцы.

Прекрасно понимала абсурдность своего поведения, ненавидела внутреннюю истеричку и свою навязчивость, проявляющуюся в те редкие моменты, когда начинала думать о человеке, как о «своём человеке». Мысленно застонала, рассматривая проносившиеся за окном красоты ночного города, и пожалела о своей необдуманной поездке в «Аквариум».

Переступив порог квартиры, осторожно сложила пальто на тумбочку и встретила вышедшую из комнаты Кристен. Старалась действовать как можно тише, но в итоге разбудила сонную женщину.

— Извините, — прошептала, будто могла нарушить сон кого-то ещё. Кристен отмахнулась от моих извинений и внимательно всмотрелась в лицо, подмечая красные глаза и большущие синяки под ними. По крайней мере, слёз не было. Могла собой гордиться!

— А где Томас?

Пожала плечами и, прежде чем скрыться в спальне, ответила:

— Думаю, он не скоро вернётся. Не ждите, ложитесь спать.

Отгородив себя от внешнего мира, полностью погружаясь в тишину просторной спальни, прошла в ванную комнату и умыла лицо тёплой водой. Достала из косметички средство для снятия макияжа и, точно ластиком, лишила глаза кошачьих стрелок, кукольных ресниц, а губы тёмно-нюдового оттенка.

Однозначно я какая-то неправильная, раз со спокойствием удава выполняла вечернюю рутины, осознавая, что в это самое время чей-то язык «орудует» во рту Томаса.

В спальне отыскала своё платье, джинсы и футболку, которая вовсе и не была моей. Оставила вещь на кровати, а собственную одежду не с первой попытки запихнула в пакет. Чувствовала себя, как на вокзале, с набитым пакетом, сумкой и уставшим видом, дожидаясь прибытия поезда.

Я солгала Кристен. Майер вернулся быстро, однако никто не рискнул встретить его в дверях. Слышала его глухие шаги по направлению к спальне и присела на край кровати, наблюдая за открывающейся дверью.

— Почему сидишь в темноте? — первое, что спросил Томас и ударил ладонью о выключатель, отчего комнату заполнил яркий свет. Потребовалось время, чтобы привыкнуть к резкой смене освещения, упорно разглядывая стену перед собой.

— Почему молчишь?

Кривая усмешка исказила мои губы:

— Слишком много «почему», Томас.

Краем глаза видела, как он раздражённо закатал рукава рубашки и прошёл в ванную комнату. Уверена, от его внимания не ускользнула опустевшая полка, которую ранее заполняли мои косметические средства. Услышала громкий звон свалившихся на пол флакончиков и некстати улыбнулась.

— Что за хуйня происходит? — точно торнадо очутился в комнате и ногой смёл мой собранный пакет. От неожиданности подпрыгнула на кровати, чтобы в ту же секунду опомниться и подхватить выпавшие вещи.

— Ты охренел? — разозлилась, рассматривая напрасность своих трудов. — Своими вещами разбрасывай!

Моей ошибкой было посмотреть на Томаса и встретить ярость на глубине карего взгляда. Ведь пообещала себе не видеть любимого лица в ничтожных попытках сохранить каплю самообладания. Не вышло.

Томас в нескрываемом раздражении взлохматил волосы, отходя от меня на несколько шагов назад, будто догадываясь о моём состоянии, подобно подброшенной гранате, и не сдержался в выражениях:

— Какого чёрта ты делала в «Аквариуме»?

Глупо было надеяться, что плейбой удержит язык за зубами.

— Соскучилась по тебе.

Томас недовольно сжал губы в тонкую нить:

— С тобой возможно разговаривать серьёзно? Я думал, имею дело с взрослым человеком, а не с глупым, обиженным ребёнком.

Физически ощущала, как огненный шар в области грудной клетки увеличивался в диаметре, давая кожей чувствовать невыносимое жжение:

— А ты, блядь, не догадываешься? Ты, как последний мудила, игнорировал меня целый день! Ни звонка, ни сообщения за целый день!

— Если не отвечал, значит, были на то причины.

— У тебя были причины? — в шоке переспросила и подлетела к мужчине, пальцем ткнув в его грудь. — Назови хоть одну!

Грубо схватил моё запястье и отстранил от себя, резкостью движений давая почувствовать боль. Подавила глухой стон от болезненных импульсов и вырвала руку из хватки.