Сама не осознала, как оказалась рядом с ним и коснулась пальцами тончайшей ткани. Я знала эту модель. "Лини я" от самой Полины. Подвенечные платья этого мастера был штучным товаром. Она создавала их по индивидуальному заказу и могла отказаться потому, что ей не приглянулся клиент.

Мне посчастливилось получить от неё пару концертных платьев. Они были идеальны, сидели на фигуре как влитые и сейчас передо мной было очередное творение элитного модельера. Без сомнений.

Как я могла устоять? Наскоро сбросив брючный костюм, я надела длинное платье нежного оттенка шампанского и сливок. Извернулась, чтобы его застегнуть и встала перед зеркалом в полстены, предсказуемо расположенное напротив кровати.

Даже эта раздражающая особенность интерьера стала незаметной. Я смотрела на своё отражение и не могла отвести глаз. Как любая девушка, я мечтала однажды стать невестой, облачиться в платье принцессы, обуть хрустальные туфельки и танцевать с любимым на собственной свадьбе. Чем старше я становилась, тем очевиднее было, что мне не быть принцессой, хрусталь раскрошится под моими стопами, разрезав кожу до костей, а любви не существует.

Но примерить наряд мечты я не могла себе отказать. Очертив бока и живот, я убедилась, что ткань прилегает безупречно. Подол стекал по ногам жидким шёлком. Тонкое кружево очерчивало край выреза над грудью, сочетаясь с цветом кожи. Подняв волосы, я оголила шею, повернулась полуобнаженной спиной, представ настолько изящной, что невольно сравнила себя с куклой. Красивой. Не способной улыбаться.

Вы замечали, куклы никогда не улыбаются искренне?

Глава 11

На комоде у стены лежала скрипка. Её подарил Рустам, но инструмент не пришелся мне "впору". Слишком дорогая, непривычно маленькая, она осталась сиротливо лежать здесь, покрываясь пылью.

Взяв в руки гриф, положила красиво изогнутый корпус на плечо и уткнулась подбородком в выемку. Смычок привычно лёг в ладонь и осторожно коснулся струн. Первый звук вырвался стоном и тут же прервался. Словно испугался быть застигнутым врасплох чужими ушами. В этом доме слишком толстые стены. В этом я убедилась уже давно.

Закрыв глаза, отрешившись ото всего, я вынула из скрипки новую ноту. Чистую. Первую. За ней прозвучала вторая, третья.

Спустя минуту или целую вечность я утонула в собственной музыке. Она мерцала во мне, лилась сквозь каждую мышцу, ласкала кожу и заставляла сердце биться ровно.

Мне никогда не были нужны зрители для наслаждения игрой. Само существование мелодии рождало во мне ощущение эйфории.

Отчего-то перед внутренним взором, всплыл образ Виктора. Он слышал меня. Знал мою скрипку. Легко вышло представить, что он также, как и я улыбается, слушая её, закрывает глаза, дышит размеренно… или же часто. Мелодия сорвалась, превращаясь в новую композицию, наполненную огнём. Под такую можно сорвать одежду, опрокинуть любовника на кровать, оседлать его сильные бёдра и…

Музыка рождала во мне страсть. Но именно сегодня я осознала, что стоит смешать её с той, которую познала ночью с незнакомцем и моё вдохновение породит нечто фееричное. Струны дрожали с готовностью выдавая нужные мне звуки. Скрипка стала тёплой, льнула ко мне, с восторгом отдавшись рукам.

Я забыла, где нахожусь. Всё стало неважным. Даже я сама. Только звуки и их вибрация, отдающая в каждый нерв.

Чистое блаженство. Роскошь быть творцом…

– Это из прошлого альбома? – магию момента разрушил громкий голос.

Резко развернулась, уронила руки и автоматически наклонила голову, будто стояла на сцены. Мне всегда с трудом удавалось сосредоточиться на происходящем в реальности после погружения в музыку. Здесь звуки казались глуше и фальшивее. Даже в голосах я очень чётко различала поддельные эмоции. Прямо как сейчас.

– Помню эту композицию. "Вечерние сумерки"? – Рустам пытался казаться увлечённым, но вся правда была в том, что он не мог увидеть разницу между мажорной и минорной скрипкой.

– Что-то вроде, – не стала я его поправлять. Делить с ним триумф нового творения не хотелось. Он даже не понял бы всю глубину моего счастья.

Неловко, положив скрипку на комод, я поправила волосы. Мужчина смотрел на меня оценивающе, и, кажется, он был удовлетворён увиденным. Мне бы быть довольной, что он заинтересован мною. Высокий, статный, с накаченным крепким телом, тёмными средней длинны волосами, небрежно зачёсанными назад, широким лицом с узкими губами и римским носом со слегка смещённой перегородкой, которая придавала ему лихой вид. Рустам напоминал мне дикое животное в человеческой оболочке. Каждое его движение было наполнено неизъяснимой угрозой.

– Прости, мне стоило позвонить перед приездом, – нервно одернула платье, заметив, что Далимов продолжает странно смотреть на меня. – Это платье… Я сниму…

– Сам, – прохрипел мужчина и подошел вплотную ко мне. – Его прислала какая-то модистка, узнав, что у тебя скоро свадьба.

– Скоро? Свадьба? – я попятилась. – Мы не обсуждали этого!

– Ты согласилась, помнишь? – снисходительно пояснил хозяин дома, шагая следом. – Мы уже долго в отношениях.

– Мы говорили об этом давно и без конкретики. Тебе стоило обсудить это со мной.