5. Вы обвиняетесь в других многочисленных грабежах и убийствах, совершенных в придунайских областях. Начато расследование этих преступлений. Вызваны свидетели, будут устроены очные ставки…

Подпишете протокол допроса?.. Нет?.. Как хотите!.. Стража, увести обвиняемого!

Чтобы вернуться в тюрьму, Сергею Ладко снова пришлось пройти через толпу и услышать враждебные выкрики. Народный гнев, казалось, еще увеличился за время долгого допроса, и полиция с трудом охраняла заключенного.

В первых рядах ревущей толпы стоял Стрига. Он пожирал глазами узника, так предупредительно занявшего его место. Но он не узнал этого человека, бритого, с черными волосами, в темных очках, и поставленная перед ним загадка не разрешилась.

Стрига задумчиво удалился вместе с толпой, когда закрылись двери тюрьмы. Решительно, он не знал арестованного. Это не был, во всяком случае, ни Драгош, ни Ладко. А если так, то какое ему дело до Илиа Бруша или всякого другого? Кто бы ни был обвиняемый, важно, что он отвлек внимание правосудия, и у Стриги не было больше причин задерживаться в Землине. И он решил завтра же отправиться на свою шаланду.

Но утром чтение газет заставило его изменить свои намерения. Дело Ладко велось в строгом секрете, и потому печать настоятельно стремилась разведать тайну. Ей это удалось. Жатва сведений была очень обильна.

В самом деле, газеты излагали достаточно подробно первый допрос и сопровождали отчеты комментариями, неблагоприятными для обвиняемого. Вообще, журналисты удивлялись упорству, с которым этот последний старался представиться простым рыболовом Илиа Брушем из маленького городка Салька. Какой интерес держаться подобной системы защиты, хрупкость которой очевидна? По сведениям прессы, господин Изар Рона уже послал в Грон следственную комиссию. Вскоре в Сальку отправится чиновник и произведет розыск, который разобьет все утверждения обвиняемого. Илиа Бруша будут искать и найдут… если он существует, что очень сомнительно.

Эта новость изменила проекты Стриги. Пока он продолжал чтение, странная мысль пришла ему в голову и вполне сложилась, когда он кончил читать. Конечно, очень хорошо, что правосудие схватило невиновного. Но будет еще лучше, если оно его не выпустит. А что для этого нужно? Представить им Илиа Бруша во плоти и крови и тем самым уличить в обмане настоящего Илиа Бруша, заточенного в Землине. Это обвинение добавится к тем, которые уже привели к аресту, и, может быть, окажется достаточно веским для его решительного обвинения, к большой пользе подлинного преступника.

Стрига немедленно оставил город, но не вернулся на шаланду. Наняв экипаж, он отправился на железную дорогу, и поезд помчал его на север, к Будапешту.

В это время Сергей Ладко в привычной неподвижности считал часы. С первого свидания с судьей он вернулся, испуганный важностью предъявленных ему обвинений. Со временем он сумеет доказать свою невиновность. Но надо вооружиться терпением, так как обстоятельства, видимо, сложились против него, а правосудие не руководится логикой, когда возводит сооружение из гипотез.

Все-таки от простых подозрений до формальных доказательств далеко. А таких доказательств против него никогда не будет. Единственным свидетелем, которого он мог бояться, и только потому, что тот знал тайну его имени, был еврей Симон Клейн. Но Симон Клейн из чувства профессиональной честности, вероятно, не согласится его признать. Впрочем, захотят ли устраивать очную ставку с его старым венским посредником? Разве судья не объявил, что он прикажет произвести расследование в Сальке? Результат его будет превосходным, и заключенный получит свободу.

Прошло несколько дней, в продолжение которых Сергей Ладко возвращался к этим мыслям с лихорадочной настойчивостью. Салька недалеко, я не нужно столько времени для розысков. Только на седьмой день после первого допроса его снова ввели в кабинет господина Изара Рона.

Судья сидел за столом и, казалось, был очень занят. Он оставил лоцмана стоять на ногах минут десять, как будто не замечая его присутствия.

— Мы получили ответ из Сальки, — сказал он, наконец, равнодушно, не поднимая глаз на обвиняемого, которого наблюдал тайком сквозь опущенные ресницы.

— А! — с удовлетворением воскликнул Сергей Ладко.

— Вы были правы, — продолжал господин Рона. — В Сальке действительно есть Илиа Бруш, который пользуется прекрасной репутацией.

— А! — еще раз воскликнул лоцман, которому уже казалось, что перед ним раскрываются двери тюрьмы.

Судья прикинулся еще более равнодушным и незаинтересованным и пробормотал, как будто не придавая своим словам никакого значения:

— Полицейский комиссар из Грона произвел дознание, и ему удалось говорить с ним самим.