Я стыну глухим изгоем

В его безрассудных танцах.

Но утро слишком слепое,

Чтобы в окно не ворваться.

Одно утро

Зима. Звуками мостовой,

медленно растворяется утро. Твое утро.

Еще одно такое тихое, еще одно такое неповторимое.

Где жизнь – это всего лишь миг в бесконечном множестве похожих утр.

Похожих, но не таких же.

Когда каждый в этой холодной вселенной ищет себя.

Когда каждый в этой вселенной

еще не понимает, что он и есть

одно маленькое

тихое

утро.

* * *

Падает тень не ровная, рядом с плеча,

поровну день, а душа мелом крошится в прах.

Кажется, я потеряла часть сгоряча.

Вчера.

* * *

Одна из теней замирает внутри, смотри:

За стойкими гулами стёкол срывается шум.

Неисправимо расшатывает крик.

Только одно: разбудите меня, прошу!

* * *

Во мне живет два мира: мрак и свет,

И борются всегда, сжимая вены,

Да так, что аж шатаются все стены.

Уверен, что в тебе их все же нет?

Repeat

Еще один день погас, не оставив и следа.

Растворился, и облика своего не сберег.

Как же бессовестно душит – его не собрать по атомам, нажав «repeat».

Мои перепонки лгут мне,

словно ночь умеет рассеивать голоса

и послушно, безосновательно проигрывать их.

Клейменный рассветом, новый день выжигает себя и свои сны,

которые он должен был рассыпать над нами.

Они исчезают.

Но именно тогда, твои заблудившиеся сны,

все таки, прилипают к моим растрепанным волосам.

09.01.2015

* * *

Верно же, город спит,

и усталого, но расплавленного крыла

тает тень. Одна

пелена из танцующих возле окна снежинок

провожает. Послушай,

как же они поют без тебя,

оглушающе останавливая планеты,

оглушающе, до начала нового дня.

Да, и даже потом они

не замолкают.

Ночь, фонари разгораются

Ночь опускается плавно.

Гаснет день под ее давлением новым закатом.

Ночь опускается медленно,

на высотках, на крышах каплями оседает.

Мокро до дрожи.

В каждой из сотой секунды целенаправленно

тянутся атомы душами,

что забываю пространство я, улетая

между огнями, в мелькание строк.

Все настоящее в том собирается в ней,

фонари разгораются,

в племя не созданных улиц, огнями из звезд.

Радиус их мелькания и притягательности

не в числах ставится.

Радиус их мелькания – все расстояния

выжженных бабочек,

те, что между тобой навсегда

и мной.

Ночь – время моей души

Ночь – это, то время суток, когда моя душа погружается в свою атмосферу свободы. При этом достаточно просто смотреть на огни, тающие в громадных тисках уставших городов. И чувствовать, будто они смотрят на тебя и ты их ночь. Но при этом, каждая ночь отличается от предыдущей: на долю глубины мерцания звезд; на каплю нежности мысленного потока в пространство неонов, где все равны и нет бирок, при-колотых намертво стареньким значком. Она заряжает исключительной энергией жить и любить, даже в те моменты, когда кажется совсем наоборот.

Конец ознакомительного фрагмента.