От Комиссарова просто веет ненавистью, несколько раз я замечаю, как он цепляется пальцами в подлокотник стула, видимо, чтобы не придушить меня. Но не может этого сделать, потому что его дрожащая доченька еще не с ним.

– Еще одна подпись, Андрей Валерьевич, - произношу я, указывая на оставшуюся страницу документа.

– Варю приведи, - сквозь зубы рычит он.

Я усмехаюсь, отрицательно мотая головой.

– Ты же понимаешь, что когда ты поставишь свою закорючку, то мы будем повязаны. Так или иначе, мне придется вернуть тебе дочь. А вот если я приведу ее сейчас, то есть вероятность, что ты порвешь договор к чертям, а меня в окно выбросишь. Я не такой дурак, как ты привык считать. Подпись, Андрей.

Комиссаров зло хватает ручку, размашисто расписываясь на последней странице договора, и швыряет его моему юристу. Еще минут пять тот все проверяет, а затем кивает мне.

– Варя где? – смотрит на меня чуть ли не красными глазами мой уже состоявшийся партнер.

– Я свое слово держу, - сухо отвечаю я, набирая номер Валеры. – Веди девочку, - отдаю приказ, убирая мобильный и руки в карманы, и ожидая воссоединения семьи.

Спустя десять минут дверь открывается, и заходит Варя с прямой спиной. Но я успеваю заметить, что нижняя губка искусана. Значит, нервничала сидела. Я за три дня уже успел ее немного изучить.

– Варя! – подскакивает Комиссаров, а Валера встает рядом со мной, убирая руку за полы куртки. Ну да, шанс, что меня тут же попытаются убить, велик.

Девушка мимолетно улыбается идущему к ней отцу, затем разворачивается ко мне.

– С возвращение, Варвара Андреевна, - улыбаюсь я ей.

Ее взгляд сощуривается, и в следующую секунду она замахивается и отвешивает мне мощную пощечину. Валера дергается, но я останавливаю его рукой.

– Мечтала об этом три дня, - сквозь зубы произносит она, стараясь незаметно тряхнуть рукой. Ну да, отбила она ее знатно, у меня щека словно в огне.

Комиссаров подскакивает к дочери, желая ее защитить, но я даже шага в ее сторону не делаю.

– А я думал, мы были откровенны, Варенька, - хмыкнув и потерев щеку, проговорил я.

– Ты тварь, сволочь и негодяй, - шипит она из-за спины отца, - как тебе такое откровение, Алексей Витальевич?

Я не выдерживаю и улыбаюсь. Почему-то меня не злит все это, а забавляет. Сразу вспоминаются видео, где маленькие котята возомнили себя опасными хищниками.

– Довольно откровенно, - я киваю Валере на дверь. – С вашего позволения, я откланяюсь. Завтра много работы. Варя, прости. Мне жаль, что тебя пришлось втянуть, но игра стоила свеч. Всего доброго.

Не оборачиваясь, я ухожу, еще раз потирая щеку. Вмазала она знатно, я даже пошатнулся. Но, наверное, я это заслужил. Так что без обид.

Варя

Рука горит огнем, хочется опустить ее в снег, которого, конечно же, в кабинете нет. Радует лишь то, что эта сволочь теперь не меньше меня мучается. Мне даже полегчало, когда я ему врезала.

– Варенька, ты как?

Я улыбнулась суетившемуся отцу, присаживаясь на кожаный диванчик. Все люди, что были в кабинете отца, уже покинули его, видимо, не выдержав накала страстей, поэтому мы, наконец, остались одни.

– В порядке, пап, - со вздохом произнесла я. – Понервничала, конечно. Но, какой бы тварью не был твой новый партнер, меня он не трогал. И вежливо общался.

Папа выдохнул, думая, что я не заметила. Я как-то сразу почувствовала, как он переживал. Это я знала, что со мной все хорошо, а вот отец мог только на слово мне верить и надеяться, что надо мной там не издеваются.

Я подошла к папе, обнимая его.

– Пап, что ты делать будешь? – тихо спросила я.

Отец вздохнул, отстраняясь и присаживаясь на диван и утягивая меня за собой.

– Не знаю, - он потер виски руками. – По-хорошему, все это так оставлять нельзя. Я никому не позволю тебя обидеть и избежать наказания.

– И что ты хочешь с ним сделать? – я почему-то почувствовала волнение. Все это время, я хотела, чтобы Алексей понес наказание, да пожестче. Но когда все закончилось, да еще и я ему врезала, мне резко захотелось закончить эту историю.

– Нужно подумать… - отец откинулся на диване. – Рубить с плеча нельзя, можем сами пострадать. Пока нужно присмотреться.

– Он теперь будет тут ошиваться? – грустно спросила я.

– Видимо, - с раздражением ответил папа. – И всему коллективу его нужно будет представить, как нового акционера. Нельзя, чтобы кто-то знал правду, тут такое тогда начнется…

– Я понимаю, - я погладила его по руке, потому что явно слышала вину в его голосе за то, что не мстит сразу. – Пап, делай так, как в итоге нам будет лучше. Не гонись за местью. Все в жизни возвращается бумерангом, он свое получит. Действительно, нужно всем успокоиться, а потом уже думать.