— Вы что-то хотели? — вывел меня из задумчивости окрик со стороны калитки.

А вот и Маринин муж Артем. Высокий, худощавый и не очень симпатичный блондин с вилами наперевес выжидающе смотрел на меня. Не знай я заранее, что он добрый малый, испугалась бы.

— Хотела узнать, помощники не нужны? — поинтересовалась, улыбаясь во все зубы.

У Марины на конюшне всегда трудились детишки за покататься, поэтому в успехе своей миссии я была почти уверена.

— Денег мы не платим, — сразу предупредил мужчина.

— А мне и не надо.

Взгляд снова против воли скользнул в сторону Рассвета. Артем понимающе улыбнулся и крикнул:

— Мариш! Тебе помощь нужна?

Девушка обернулась к нам, смерила меня оценивающим взглядом и поинтересовалась:

— Что об уходе за лошадьми знаешь?

— Знаю, чем и когда кормить, как убирать денники, седлать, чистить лошадей, уверенно держусь в седле, — отрапортовала я.

— Занималась где?

Чуть не ляпнула, что у тебя же и занималась, но вовремя прикусила язык и, припомнив клуб, куда ездила подруга, выдала ни о чем не говорящее название "Ручеек". Подобных "Ручейков" в области могло быть пруд пруди, поэтому девушка легко кивнула и предложила, указывая на Рассвета:

— Залезай! Сейчас и проверим, как ты "уверенно" держишься в седле.

Я довольно заулыбалась, вторя Марине и ее мужу. Рассвет всегда выступал в роли своеобразного теста на профпригодность. Новичков он не просто не уважал, а ни в грош не ставил, поэтому всех тех, кто привирал, будто прям такие мастера, он сбрасывал в первые три минуты, чем и пользовалась хозяйка конюшни, чтобы лишний раз не катать в поля работничков. Не потому, что жалко, а потому, что она искренне переживала за безопасность детей.

— Если продержишься пять минут, — пообещала Марина, когда я запрыгнула в седло и подтянула стремена, — будешь сегодня заниматься выездкой.

Широкая улыбка осветила без меры довольное лицо шатенки, и она отстегнула корду.

— Время пошло!

Понеслась душа в рай! Вернее понесся Рассвет. Этот паразит взял с места в карьер и уверенно летел к забору. Ага, щаз-з-з! Я не стала ему препятствовать, рвать повод на себя и орать. Я ждала. Ждала того самого момента, когда он начнет притормаживать перед ограждением, чтобы в следующий миг поддать задом, отправив наездницу в полет прямиком в объятия борщевика, щедро растущего с той стороны манежа. Я привстала в стременах и подалась вперед к холке коня, Рассвет притормозил, но сделать последний финт не успел, так как получил шенкеля и, будучи хорошо обученной лошадью, на автомате сделал то, что я от него требовала. Мы взвились в воздух, чтобы затем мягко приземлиться с другой стороны забора.

Еще пару шагов Рассвет проскакал вперед, а затем встал, как вкопанный, и с самым удивленным выражением на морде обернулся ко мне. А я сидела и с легкой ехидцей улыбалась. Съел?! Со мной этот фокус даже в прошлый раз не прокатил, что уж говорить про сейчас, когда я знаю все привычки и повадки этого вредного животного.

— Чего стоим? Кого ждем? — поинтересовалась у жеребца, поводом возвращая его голову в нужное положение.

— А теперь назад тем же макаром, — и слегка толкнула его корпусом. Конь послушался беспрекословно, и вскоре мы уже стояли перед слегка удивленной Мариной.

— Шагом по кругу, — оправившись от удивления, скомандовала хозяйка конюшни. — Вольт налево. Молодцы. Восьмерка. Умнички.

Вскоре нас с Рассветом вообще оставили одних, и время пролетело незаметно.

О том, что я что-то забыла, мне напомнил мой желудок, недовольно заворчав на всю округу. Я к тому моменту успела вычистить три денника, и сейчас занималась четвертым.

— Будешь с нами обедать? — предложила Марина.

Поладили с ней мы сразу же. Хе-хе. Как говорится, не впервой.

— Да не, спасибо, — бодренько отказалась я, вспоминая что дома-то как раз должно меня ждать много вкусного. — Я дома поем. Там салатики, праздничный обед… Черт! Марин, можно я дочищу этот и пойду?

— Конечно, а что такое?

— Да, ничего… Просто… Сколько времени?

— Четыре.

— Черт!

Общий сбор гостей назначен на пять.

Вилы замелькали с удвоенной скоростью, и через пять минут я уже с олимпийской скоростью крутила педали (пока не дали) в сторону дома, где меня сейчас вместо поздравлений будут убивать. За столько лет самостоятельной жизни я отвыкла отчитываться о своих планах и передвижениях, а в век цифровых технологий считала само собой разумеющимся, что мама всегда может мне позвонить и узнать, как дела. Конечно, она этого почти никогда не делала, но это же потом, а сейчас… Черт! А сейчас меня за пятичасовое отсутствие без предупреждения размажут ровным слоем вместо скатерти по праздничному столу, но одно дело все же стоило того, чтобы задержаться еще на минутку.

Я свернула к рынку, расположенному на станции. Ничего особенного: четыре ряда открытых лотков, да блошиный рынок на газетках по периметру. Спрыгнув с велика прямо на ходу, я еле успела затормозить, чтобы не врезаться в ларек с бижутерией. Продавец — немолодой предположительно грузин — неодобрительно воззрился на меня и даже головой покачал, поцокав при этом языком. В ответ я разулыбалась и ткнула пальцем в приглянувшийся еще давно товар. Продавец удивился и озвучил сумму, баснословную по тем временам за подобную безделушку. Я снова улыбнулась и высыпала без сожаления на прилавок все свои сбережения. Деньги из дома я предусмотрительно захватила, собираясь в любом случае сюда заехать, ведь не исправить прилипшее ко мне прозвище "пластиковая принцесска", получив такой замечательный шанс, я просто не могла. И пусть я не куплю себе новый плеер, как собиралась — к тому же старый еще работает, — зато не обзаведусь очередным комплексом.