Когда монстры наконец взобрались на скалу, даже Уиз внутренне сжался, глядя на их жутковатые призрачные тела, что уж говорить о его подчиненных. Веном и Касси держались позади предводителя. Помощнички… Псионик преодолел свой страх и шагнул вперед. То же самое сделал один из биоморфов, очевидно, главный. Обычно подобные создания практически безмозглые и способны лишь убивать все, что движется, но тут по крайней мере один из биоморфов был более совершенным. Монстр подошел совсем близко к Уизу, поднялся в стойку, оказавшись заметно выше Измененного, и положил ему на плечи две свои паучьи лапы. Ощутив на плечах хитиновую броню и острые когти, Уиз с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться. Да и смысла уже не было: пожелай того тварь, она могла запросто оторвать псионику голову… Но не стала. У нее была другая миссия.

Едва заметные призрачно-зеленые буркалы монстра уставились в карие глаза Измененного, и в следующий момент тому в голову хлынул поток мыслеобразов, прямо как в момент первого контакта с неведомым создателем твари. А теперь тот, похоже, использовал свое творение в качестве ретранслятора и информационного накопителя. Этот контакт был менее болезненным, чем с тем, кто отдавал приказы, зато более длительным, и по окончании сеанса Уиз ощущал себя выжатым как лимон. Когда тварь убрала лапы с его плеч и отступила, предводитель НМП пошатнулся и чуть не упал. Его поддержал Веном.

Уиз повернулся к подчиненным. Оба выжидательно смотрели на него, и на лицах их отражалась смесь нетерпения и страха.

– Что ж, дамы и господа, – произнес Уиз, прикладывая максимум усилий, чтобы голос его не дрожал. – Эти биоморфы теперь с нами. Наша задача – найти и убить сувайвора и его жену.

– Это очень плохая идея! – заявила Ари. – То, что туман рассеялся, может ничего не значить. А если это западня? Но даже если нет, кто знает, что там зародилось под прикрытием зеленой хмари? Какая разведка, Игорь?! А…

«…как же я?» – хотела закончить Измененная, но проглотила последние слова. Хотя это была бы самая что ни на есть правда. И с каких это пор Ари стала ее стесняться? Ведь все логично – она практически беспомощна, регенерация не работает, и, случись что с Игорем, для нее это все плохо кончится. Отжившие странные. Они называют заботу о себе эгоизмом и смущаются, как будто это что-то плохое и неприличное. Но ведь вполне естественно переживать за собственную жизнь и здоровье и беспокоиться о себе в первую очередь. Что, кому-то станет легче, если Ари начнет думать о… ну, чего далеко ходить, хотя бы о том же Игоре. Даже ему легче не станет. Тогда почему Ари так сложно сказать ему: «Не уходи, потому что я тут без тебя пропаду!» А вот почему! Потому что он отживший и разделяет все странности и заблуждения этой вымирающей расы. Потому что, если Ари это скажет, он решит, что она эгоистка, и станет меньше о ней заботиться. Глупо, конечно, но, если бы не заблуждения этого отжившего, он бы не стал ее вытаскивать из моря и тащить к себе на маяк. И в разведку сейчас он собирается, наверное, тоже ради нее. Так, может быть, подыграть ему? Притвориться, что она такая же, как он, и тоже может заботиться о других? Главное, сказать это так, чтобы он поверил.

– Послушай, Игорь, – мягко произнесла Ари. – Это опасно. А если с тобой что-нибудь случится? Я беспокоюсь.

Короткая вспышка удивления во взгляде Игоря, а потом глаза его резко потеплели. И Ари вдруг снова стало стыдно, будто она обманом отбирает у ребенка конфету или что-то в этом роде.

– Я буду осторожен, Ари. Но пойми, разведка необходима. Мы не можем бесконечно сидеть взаперти на маяке. У нас заканчивается еда, нам нужны медикаменты. Что делать с твоими ногами, я близко не представляю. Тебе необходим врач. Квалифицированный врач, здесь мы такого не найдем. Не маши на меня руками, я понимаю, что ты скрываешься, но на материке проще найти врача, умеющего держать язык за зубами. У меня есть кое-какая заначка, возможно, этого хватит, чтобы оплатить и операцию, и молчание. А потом этот мальчик, который зовет на помощь. Он, похоже, очень непростой и многое умеет. Даже если забыть о том, что он ребенок и его очень жаль, возможно, с ним у нас есть некоторый шанс вырваться с этого острова сквозь чертов зеленый туман.

Он замолчал, выдохся. Ари с изумлением смотрела на него: надо же, сколько страсти! Из-за нее, Ари, в том числе. Даже, наверное, большей частью из-за нее. Кажется, этот парень весьма далек от того, что отжившие называют эгоизмом. Стал бы эгоист жить в такой глуши, без всякого комфорта, не в самом приятном климате, имея, по его словам, «некоторую заначку» довольно приличных размеров, которой может хватить на дорогостоящую операцию?.. Если отбросить тот момент, что Ари не слишком верила в успех его затеи с врачом, само намерение ее просто поразило. Все-таки чего-то она в этой жизни не понимает.

Между тем Игорь продолжил:

– Я оставлю тебе еды, воды… и… вот… – Он запнулся, покраснел, а потом вытащил из угла какой-то продолговатый эмалированный сосуд и поставил рядом с кроватью.

Осознав, что это, Ари с удивлением поняла, что тоже краснеет, и снова на себя разозлилась.

– Я постараюсь недолго, конечно, – продолжал убеждать Игорь, – однако может случиться, что задержусь. Но это правда надо сделать! – с горячностью закончил он.

Ари постаралась улыбнуться, и, кажется, у нее получилось.

– Ну все-все, убедил! – произнесла она. – Иди, только будь добр, помни, что я тебя здесь жду, ладно?

Сказала и сама себе удивилась, потому что каждое сказанное слово было правдой.

Южная часть острова была совершенно безлюдной, и дороги здесь практически отсутствовали, одни медвежьи тропы. Кстати, медвежьими они были в буквальном смысле, так что Игорь Бахтин прихватил с собой ружье. Ему предстояло немало пройти пешком. От мыса Клык до центральной части острова, где находились рыбацкие поселки Горный и Буревестник, было немногим более десяти километров. До Курильска – раза в два дальше.