— Дамиан!

Он хотел ее поцеловать, но она уклонилась.

— Дамиан!

— Неужели я должен быть еще нежнее?

Адрина рассмеялась.

— Нет. Мне нужно кое-что другое, милорд.

— Слушаю и внимаю, ваше высочество.

Лицо Адрины исказила злобная гримаса.

— Заставь меня позабыть Кратина.

Эта просьба его не удивила, как не удивила и ее страстность. Он все понял.

— Скажи «пожалуйста».

— Да ну тебя!

Он засмеялся и вновь привлек ее к себе. А потом они надолго позабыли даже собственные имена. Где уж тут вспомнить об Адринином муже?

— Чего-чего ты сделал?

Тардже показалось, что он ослышался. Он смерил Дамиана взглядом и со страхом понял, что не ошибся.

Дамиан предложил нагрянуть с инспекцией в войска на границе, и Тарджа только сейчас сообразил, зачем ему это понадобилось: военлорд собирался поговорить с приятелем тет-а-тет. В последнее время хитрианец выглядел каким-то пришибленным.

— Ты не ослышался.

— О, Основательницы! Дамиан, она жена кариенского кронпринца!

— Я знаю.

— И что, никак нельзя было сдержаться?

— Никак. Видишь ли… все так запуталось. Короче, это трудно объяснить.

— Тебе придется что-нибудь придумать, — сказал Тарджа. — Думаю, Дженга потребует внятного объяснения, когда она пожалуется ему, что ты ее изнасиловал.

— Я ее не насиловал, — обиделся Дамиан. Надо же до такого додуматься! — Ее высочество была очень деятельным участником события. Честное слово.

Тарджа с сомнением покачал головой.

— Допустим. Но когда она пораскинет мозгами на досуге, то может ведь и передумать. Потому что, если ты не извалял ее в грязи и не порвал одежду, это еще не значит, что она не объявит тебя насильником.

— А, может, я ее сам объявлю. — Дамиан ухмыльнулся. — Потому что это она изорвала мою одежду.

— Шутить изволите? Ну-ну…

Военлорд вздохнул и, натянув поводья, принялся рассматривать снежную равнину. Налюбовавшись, он обернулся к Тардже. Над Скалистыми горами вставало солнце, но день обещал быть ненастным и снежным.

— Дженга собирается сдаваться? Тарджа пожал плечами.

— Хотел бы я знать. Он мечется меж двух огней — чувством долга и здравым смыслом.

— Тогда я уеду.

— Я знал, что ты так скажешь, — беззлобно произнес Тарджа. — Это защитникам приказали сдаться, а не хитрианцам.

— Я бы все равно уехал, — сказал Дамиан. — Габлет собирается напасть на Хитрию. Я должен быть в Кракандаре.

— Тебе об этом Адрина рассказала?

Военлорд кивнул.

— Она лишь подтвердила то, о чем я и так догадывался, после того как услышал о кариенско-фардоннском соглашении. Если защитники сдадутся Кариену, его ничто не остановит.

— Адрина рассказала тебе об этом до или после того, как порвала твою одежду?

Дамиан невесело улыбнулся.

— Наверное, я это заслужил. Но я хитрианский наследник, Тарджа. И не могу сидеть здесь и сторожить твою границу, когда фардоннцы приближаются к моей.

— Понимаю. Думаю, поймет и Дженга.

— Я не сомневался в этом, Тарджа. Но будешь ли ты так же понятлив, если я скажу, что забираю Адрину с собой?

В свете недавнего признания военлорда эта новость Тарджу не удивила. Но и не обрадовала.

— Не валяй дурака, Дамиан. Если мы сдадимся Кариену, то первое, чего они потребуют, это ее возвращения. А если не сдадимся, то она будет ценной заложницей.

— Я не позволю вам отдать ее кариенцам, Тарджа.

— То, что ты переспал с ней разок, еще не значит, что ты имеешь право усадить ее в седло и умчать в страну заходящего солнца.

Дамиан усмехнулся.

— Да ты поэт, Тарджа. Нет, мои причины более прагматичные. Если у Адрины и Кратина родится ребенок, он станет претендентом и на кариенский, и на фардоннский престол. Я не хочу, чтобы это случилось.

— А если ребенок станет претендентом на фардоннский и на хитрианский престол? — спросил Тарджа. — О таком варианте ты не подумал?

Глядя на изумленную физиономию Дамиана, Тарджа понял — не подумал.

— Это не одно и то же.

— Это абсолютно одно и то же, Дамиан. Ребенок, который может объединить Кариен и Фардоннию, опасен. Тут я с тобой соглашусь. Но ребенок, который объединит Хитрию и Фардоннию, опасен еще больше. Кариенцы станут охотиться за тобой, как за преступником. Я себе даже представить не могу, что предпримут другие хитрианские военлорды, когда узнают, что ты охмурил дочку Габлета.

— Я ее не охмурил, — возразил Дамиан. — Я хочу предотвратить возможную катастрофу.