— Он грубил тебе, Драгиния? Хочешь, я превращу его в паука?

— Он еще молод, божественный, к тому же пользуется милостью Кальяны.

Дэйс встал и глянул на Тарджу:

— Ладно, оставайся пока человеком. Чего ты хочешь?

— Где Р'шейл?

Дэйс пожал плечами:

— Наверное, в Цитадели.

— С ней что-то случилось.

— Если бы она умерла, я бы уже об этом знал. Вы, люди, слишком много суетитесь по пустякам.

Тарджа пристально посмотрел на парня.

— Дженге приказали капитулировать.

Бог посерьезнел.

— Хм, это недобрый знак.

— Дэйс, самое появление этого распоряжения означает, что Р'шейл потерпела неудачу. С ней что-то произошло.

— Если произошло, то она сама виновата. Я хотел поехать с ними, но, думаешь, они приняли мою помощь? Нет. Они хотели сделать все сами. Ты же знаешь этих харшини. Они всегда думают…

— Дэйс!

— Что? Ах, прости. Так что же тебе нужно?

— Узнай… что случилось… с Р'шейл, — медленно и внятно произнес Тарджа.

— Ну что ж, идея неплохая. Если с ней что-то случилось, придется заново начинать всю эту канитель на тему «дитя демона». И теперь все это будет ужасно скучно.

— Сколько времени тебе потребуется?

Дэйс хмыкнул.

— Не знаю.

Тарджа сжал кулаки. Ему очень хотелось схватить Дэйса за горло да как следует тряхнуть.

— Так когда же ты туда отправишься?

— А куда ты так торопишься?

— Она в опасности, Дэйс.

— А может, загорает сейчас где-нибудь на бережку, — возразил бог. — Хотя, с другой стороны, сейчас зима, и Р'шейл никогда не расслабляется, хотя это бы ей не повредило… Ну не смотри же ты на меня так! Да пойду я, пойду и узнаю, что случилось. Но если тут замешан Зигарнальд, увольте — я не собираюсь влезать в его дела. После этой войны он стал таким сильным, что с ним лучше не связываться.

— Хорошо, сделай что можешь, божественный, — согласился Тарджа.

Дэйс усмехнулся.

— Божественный? Уж не уверовал ли ты в нас, Тарджа?

— Я всегда верил в вас, Дэйс. Просто не хотел соблюдать ритуалы.

— Ладно. — Бог вздохнул. — Только никогда не говори Кальяне, что любишь ее.

— Хорошо, не буду.

— Рад слышать. Ты проследишь, чтобы Драгинию никто не обижал?

Тарджа кивнул. Парень поцеловал старуху в щеку.

— Слышала? Тарджа о тебе позаботится. А я сбегаю посмотрю, как там дитя демона.

И Дэйс исчез, как сквозь землю провалился. Хмурый Тарджа и блаженная беззубая Драгиния остались одни.

Майкл оживленно что-то говорил Дэйсу об украденных яйцах, как вдруг обнаружил, что приятеля рядом нет. Парнишка растерянно огляделся. Дэйса не было нигде. Майкл вздохнул. Он уже привык к этим неожиданным исчезновениям. Дэйс был мастером на такие штуки. Вот только что он рядом — а уже через секунду ищи-свищи ветра в поле. Ладно, не беда. Майкл хорошо знал дорогу к палатке старой знахарки, где в укромном уголке, под старой шалью были спрятаны яйца. Сейчас они интересовали Майкла больше всего на свете. Птенцы могли вылупиться со дня на день, и он волновался, как отец в ожидании ребенка.

Майкл завернул за кабак Уилла Барли и замер: из палатки знахарки появилась знакомая фигура. Едва сдержав испуганный крик, Майкл шмыгнул за кабак и затаился. Что Тарджа делал в жилище знахарки? Неужели узнал о яйцах?

Впрочем, кража нескольких ласточкиных яиц вряд ли озаботила бы защитника. Тогда, может, он заболел и пришел к Драгинии за лекарством? Если так, то болезнь, должно быть, серьезная. А может, Тарджа узнал, что Майкл слишком много времени проводит с Дэйсом, и теперь его ищет? И ищет для того, чтобы наказать — в этом Майкл не сомневался. А что он такого сделал? Неужели Джеймс лишится пальца из-за такой малости? О предательстве брата на время было забыто.

Сгорая от нетерпения, Майкл еле-еле дождался, когда Тарджа скроется за палатками, и бросился к палатке знахарки.

— Он тебя не обидел? — Майкл едва успел опустить за собой полог.

Драгиния сидела на скамеечке у дымящейся жаровни, с которой, похоже, никогда не вставала — по крайней мере, в присутствии Майкла.

— Кто мог меня обидеть, дитя мое? — удивилась она.

— Тарджа.

Морщинистое лицо старухи помрачнело.

— В твоем голосе столько злобы. Ребенок не должен так злобствовать.

— Потому что он чудовище!

— Ты зол, потому что несведущ, мальчик. Тарджа — нареченный той, что зовется дитя демона. Ему суждено свершить много добрых дел.

Майкл выпучил глаза.

— Кто это тебе сказал?

— Боги, конечно. Разве твой бог не объясняет тебе то, чего ты не знаешь?

— Всевышний не разговаривает с такими, как я. Он беседует только со жрецами и знатью.

Драгиния печально кивнула.

— И это очень жаль.

— Все равно, — сказал Майкл, раздосадованный жалостливым тоном старухи, — Тарджа медалонец. А значит, безбожник. Даже если я поверю в то, что ты говоришь о богах, то он не поверит.