Вернувшись к себе, Адрина тотчас же прогнала фрейлин, кликнула Тамилан и, заливаясь горькими слезами, принялась расшнуровывать корсаж. Служанка явилась незамедлительно.

— Давайте я вам помогу. — Тами бросилась на помощь. Принцесса оттолкнула ее.

— Нет, я сама! Я хочу, чтобы ты пошла к Тристану. Мы уезжаем.

Девушка изумленно посмотрела на госпожу:

— Уезжаем? Но как?

— Не знаю. Мы должны уехать, и мне наплевать на союз, на войну и на моего отца тоже. С меня хватит!

— Но ведь мы за тысячи лиг от дома, в чистом поле, на вражеской границе. Куда же вы поедете, ваше высочество?

Адрина непонимающе взглянула на служанку и повалилась на кровать. Гигантское ложе тащили на фронт несколько волов.

Адрина поволокла с собой это свидетельство своего высокого положения с одной целью — позлить Кратина.

— Я не знаю, — прошептала она, глотая слезы. — Ах, Тами, они убили Тайлера!

Рабыня обняла ее, и Адрина горько зарыдала, уткнувшись в плечо Тамилан. Она впервые переживала настоящее горе. Никогда еще ей не доводилось терять любимое существо.

— Ну все, все! — зашептала Тами. — Я знаю, это больно, но все пройдет. Время лечит.

Адрина утерла слезы и выпрямилась.

— Я больше не могу, Тамилан. Мне не нужна королевская корона. Я их всех ненавижу. Это тюрьма.

— Я понимаю, ваше высочество, но думаю, что не стоит спешить Может, это и тюрьма, но она все-таки получше, чем та, что ждет вас на другой стороне границы, или, что еще хуже, кариенская — ведь они не дадут вам убежать.

Адрина внимательно посмотрела на рабыню — сколько она себя помнила, Тамилан всегда была рядом.

— Ты всегда говоришь больше, чем положено рабыне.

— Это потому, что прежде всего я вам друг, Адрина. Губы принцессы тронула слабая улыбка.

— Друг? И в то же время рабыня?

— Раб тот, кто чувствует себя рабом, ваше высочество. — Тамилан пожала плечами. — Вот вы принцесса — а разве вы свободны? Я никогда не чувствовала себя рабыней. Просто я знала свое место.

Отослав Тамилан, Адрина улеглась в постель и задумалась о словах рабыни. Она права. Будь ты хоть сто раз принцесса, это не спасет тебя от положения марионетки или жертвы. И все кому не лень будут стараться использовать тебя. Впрочем, хватит.

Она найдет выход и впредь никогда и никому не позволит издеваться над ней.

А с Кратином, боги свидетели, она еще поквитается.

Может, Локлон и приложил руку к бегству пресловутого медалонского преступника, но в искусстве владения холодным оружием равных ему не было — это факт. И комендант Аркин назначил его наставником молодых офицеров. Поначалу Локлон расстроился оттого, что его не послали в действующие войска, но мало-помалу увлекся своим новым занятием. Целыми днями он пропадал на Арене, обучая будущих защитников тонкостям боя на мечах. Его мастерство и жуткие шрамы производили на юнцов неизгладимое впечатление, а известие о том, что наставник убил на Арене человека, просто сразило всех наповал.

Локлон безраздельно царствовал над необстрелянными мальчишками. Лишь ему было дано право решать, живота или смерти, заслуживал любой из них. И он решал. Удостоиться расположения наставника было нелегко, а получить плохую оценку на занятиях — проще простого. Дабы не навлечь на себя начальственный гнев, курсантам приходилось лебезить и заискивать. Впрочем, порой находились и недовольные — в семье не без урода. Один такой урод сейчас лежал в лазарете — нечаянная опрометчивость стоила ему правого глаза. Комендант Гиндель, воспитатель курсантов, потребовал у Локлона объяснений, но слово офицера, как всегда, оказалось весомее слов какого-то мальчишки.

Локлон ехал на коне домой в Цитадель и, вспоминая утренние события, улыбался. Конечно, курсанты надеялись, что Гиндель прогонит его взашей, но просчитались. Это им урок — у защитников офицеры всегда заступались друг за друга. В свое время Локлон с трудом, но усвоил это правило.

Итак, сегодня он победил. А это дело надо отметить — и Локлон свернул на Трактирную улицу. У таверны «Голубой бык» он спешился, бросил поводья подскочившему служке-конюху и, громко топая по деревянному полу, вошел в заведение. Среди немногочисленных посетителей он сразу заметил знакомца, который сидел у камина и потягивал эль. Локлон взял у трактирщика кружку с элем и подошел к приятелю.

— Привет, Гоун.

Капитан поднял голову.

— Привет, Локлон. Кончил дело — гуляешь смело? Локлон кивнул и уселся напротив. Гоун был старше на год-два, и дружили они давно, еще с тех пор, как были зелеными курсантами. Так же как Локлон, Гоун люто ненавидел Тарджу Тенрагана — лишь немногие защитники знали, почему. В свое время Гоуну довелось иметь дело с Тарджей на южной границе, и во всем, что там случилось, он винил Тенрагана — и в том, что был ранен стрелой во время набега хитрианцев, и в том, что был вынужден жениться на дочери трактирщика, которую ненароком обрюхатил.