Иван прошел медкомиссию и добровольцем в возрасте 20 лет осенью 1941 года был отправлен на передовую. Новичком в освоении оружия он не был, по воскресеньям в мирное время Иван ходил в городской парк на голубых скалистых озерах и стрелял в тире. Стрелял он метко. Было такое мирное звание «Ворошиловский стрелок», он его честно заработал.

Великолепное зрение позволяло молодому парню точить детали без брака и стрелять точно в цель. Военные лишения Иван переносил спокойно. В мирное время во время грозы он неизменно выходил на улицу и не уходил, пока гроза не кончится. Он любил ветер, любил снег, и все это ему досталось в полном объеме на фронте.

В ста километрах от столицы его первый раз ранили в руку. Ранение не было тяжелым, по его мнению, и Иван остался в своей роте. Рана заживала. Бои под столицей становились с каждым днем серьезней. Мороз крепчал, а гроза из разрядов орудий почти не проходила. Ивана посылали в разведку за его необыкновенную выносливость в условиях холодной зимы 1941 года. Однажды, будучи в разведке, он видел страшную картину у деревни К., расположенной на подступах к столице. Большое количество замерзших трупов русских солдат были собраны в стога. Ужасное зрелище врезалось Ивану в память навсегда.

В боях на подступах к столице Ивана ранили в бедро, пуля в ноге застряла навсегда, ее не смогли достать, блуждающая пуля. Отверстие в ноге затянулось, пуля гуляла в мягких тканях выше колена. В полевом госпитале Иван стал писать стихи. Рана на левой руке повыше локтя, рана на ноге выше колена и стихи в голове о войне и любви к Дуне. Письма, написанные стихами, Иван отправлял Дуне. Одно письмо в стихах он отправил матери и сестре. Иван после лечения в походном госпитале опять попал на фронт. Война сменила направление главного удара.

Иван — снайпер, служил в роте разведчиком и до конца войны его не задела больше ни одна пуля, а одной смертельной пули он избежал. Послали его в разведку через линию фронта, не было его в роте дня два. Ситуация на линии фронта за это время изменилась. Границу при возвращении из разведки он перешел в районе соседней роты. Ночью при переходе линии фронта он сполз в большую воронку и уснул. Ивана арестовали солдаты из соседней роты во время сна и обвинили в дезертирстве. Рота выполняла карательные функции. К стенке на расстрел выстроили своих и всех скопом обвинили в дезертирстве. Расстреливали по одному.

Вдруг прозвучал душераздирающий крик:

— Ванька же это, разведчик он наш!

Это кричал друг Ивана из его роты. Горечь в душе разведчика осталась, как блуждающая пуля в ноге, до самой его естественной смерти.

Иван со своей ротой дошел до города, который стоит, как остров в чужой стране. Некто решил, что четырех лет войны Ивану мало, и отправили его в страну, расположенную на восточной границе страны. Ехали 30 дней через всю страну. После военных действий на Востоке его отпустили в родной город на завод.

После возвращения с фронта домой Иван обнаружил, что Дуня, девушка, которую он любил до войны и всю войну пронес в своем сердце, его не дождалась и вышла замуж за тыловика, но ему, фронтовику, повезло еще раз, он встретил Валю, повара из рабочей столовой, и они поженились. У Кати была сестра Аня. На этом же заводе в парткоме работала его сестра Ксения Артемовна. После ранения она уже не покидала свой город, если только на курорт.

Однажды на завод с заказом для очередной подводной лодки приехал конструктор подводных лодок. К Ксении Артемовне в партком зашел Иван Артемович с Валей и сказал, что они собираются пожениться. В это же время туда заглянул и конструктор. Они познакомились. Конструктор на свадьбе познакомился с сестрой Вали, Аней и увез ее в Ленинград. Аня работала на своем заводе копировщицей, копировщицей она позже работала и в Ленинграде. Очень аккуратно она копировала чертежи на новую подводную лодку. Аня стала второй женой конструктора. От первой жены у него остался сын, его первая жена не пережила блокады.

Первый сын Вали и Ивана умер рано, ему не было и года. Иван сильно переживал смерть сына. На заводе, работая в третью смену, он уснул в цехе на лавочке, его сильно продуло, результат — туберкулез. Израненный солдат был направлен в госпиталь. Иван лежал в госпитале в Крыму недалеко от Ласточкина гнезда. Операция у него была очень тяжелая, операцию ему делал хирург Вишневский. Ивану вырезали шесть ребер, заменили фторопластовыми ребрами и подлечили легкое, на том дело и кончилось.

Иван вернулся из госпиталя вовремя. У него родилась дочка с высоким и умным лбом и серыми глазами в крапинку, Катерина. У Ивана глаза были серо-голубые в крапинку. Через два года родился сын Сергей с врожденным пороком сердца. Ивану дали инвалидность — инвалид 1 группы ВОВ, с годами он дошел до инвалида 3 группы ВОВ. Сразу после войны Иван Артемович работал на заводе, позже работал в артели инвалидов, где изготавливали из наборной пластмассы рамки и шкатулки. Изделия были разноцветные и чем-то напоминали самоцветы, но самоцветы были — пластмассовые!

Иван — рост 170, волосы русые, прямые, глаза ясные и серые, тело все в шрамах и ранах. На одной руке нет двух пальцев. Был депутатом в родном городе. Его хобби — сад на Розе. Садовод он был отменный, яблони росли самые уникальные, и лучше всех были сланцевые яблони. Клубника давала огромные урожаи с весны до осени. Любимые газеты Ивана: «Советский спорт» и «Известия». Любимая команда — «Спартак». Любимая песня: «И снег, и ветер»… Любимая погода — гроза. Любимые папиросы — «Беломорканал».