— Чепуха! При чем здесь несправедливость? Феликс, ты умный человек, откуда такая склонность к романтической чуши? Ты же сам сказал: все дело в потребности. Пока феодальные королевства воевали между собой из-за клочка земли — была потребность в армиях. А с прекращением бессмысленных войн все эти солдатики стали украшением парадом, не более. Теперь, когда не осталось магов и чудовищ, та же судьба ожидает героев, и первой ласточкой был сегодняшний макет дракона. Неужели так трудно со мной согласиться? А, господин бургомистр?

На холеном лице бургомистра отразилась мучительная борьба: с одной стороны, ему не хотелось обижать героев вообще и Феликса в частности, признавая правоту Огюстена; а с другой — ему до смерти надоел этот спор, и прекратить его можно было только одним способом: полной и безоговорочной капитуляцией. Положение казалось ему безвыходным, и Феликс, злорадствуя из-за того, что ему пришлось читать лекцию на праздничном приеме, ждал, как бургомистр станет выпутываться. Огюстен же всем своим видом выражал готовность спорить и дальше, до хрипоты и крика, пока не будет признана непогрешимость его аргументов.

Пауза явно затягивалась, и тут — как это нередко бывает в отчаянных ситуациях — помощь пришла извне.

Спасителем господина бургомистра, угодившего в классическую «вилку», до коих Огюстен был большой мастак, стал уже знакомый Феликсу кадыкастый блондинчик. Как и подобает вышколенному слуге, он приблизился совершенно бесшумно и вроде бы ниоткуда; привстав на цыпочки, блондин прошептал что-то на ухо бургомистру, и последний прямо-таки заурчал от удовольствия.

— Прошу покорнейше меня простить, — прогудел он, — но я вынужден вас покинуть. Спасибо за интересную лекцию и увлекательнейший спор…

— Куда это вы так торопитесь? — с ноткой досады спросил Огюстен.

— В оперу, господа, в оперу! На премьеру «Беовульфа», — сказал бургомистр чуточку нараспев. — Я обязан там быть, вы же понимаете!

— Так можете не спешить, потому что вы уже опоздали, — буркнул Огюстен, понимая, что рыбка сорвалась с крючка.

— Я думаю, что к началу третьего акта мы успеваем? — осведомился бургомистр у щуплого блондина. Тот кивнул. — Вот и славно… Честь имею, господа!

С этими словами бургомистр отвесил поклон, что при его комплекции было не так-то просто, и степенно удалился.

— Пф! — фыркнул Огюстен ему вслед. — Тоже мне, театрал!..

— Какой же ты все-таки склочник, — сказал Феликс.

Оскорбления Огюстен всегда пропускал мимо ушей. Вот и сейчас он как ни в чем не бывало повернулся к Феликсу и сказал:

— Ты заметил, как он попрощался? «Честь имею»! Между прочим, твоя лекция натолкнула меня на интересную аналогию… Ты, наверное, помнишь, что лет эдак сорок назад в моде была разнообразная божба: в разговорах то и дело проскальзывали всякие фразочки типа «боже мой» или «храни вас бог», или даже «какая божественная попка у этой крошки». При этом в богов уже никто не верил: говорили просто так, по привычке. Тоже самое сейчас происходит с вашей пресловутой «честью». Пройдет еще немного времени, и это слово забудут, как забыли всех богов… Да уже сейчас трудно найти человека, помнящего смысл этого слова!

— Неужели? — с каменным лицом сказал Феликс.

— Я имею в виду человека, а не героя… Да что с тобой спорить! — махнул рукой Огюстен и принялся пополнять запас еды на тарелке, готовясь к длительным поискам достойного оппонента.

«Нет, дружок, — подумал Феликс, следуя его примеру. — Теперь я от тебя не отстану. Я не дам тебе устроить свару с Бальтазаром. Не выйдет».

Но когда Огюстен, нагрузившись провиантом, отправился в дальнее плавание, на пути Феликса встало неожиданное препятствие. Тот самый костлявый блондинчик бесцеремонно заступил ему дорогу.

— Извините мою назойливость, — сказал он, — но если я не ошибаюсь, вы — Феликс?

— Совершенно верно, — озадаченно кивнул Феликс. — С кем имею честь?

— А ваш сын Йозеф служит при канцелярии магистрата?

— Еще раз верно. А вы?..

— А я так и подумал! Дело в том, что ваш сын очень на вас похож, и я сразу, как вас увидел… Да, как вы себя чувствуете?

— Просто замечательно, — сказал Феликс сквозь зубы, видя, что Огюстен уже растворился в толпе. — Но мы, кажется, незнакомы?

— Ох, простите великодушно, — смутился блондин. — Вы меня, конечно же, не помните… Меня зовут Нестор, и я тоже служу в ратуше. Можно сказать, непосредственный начальник вашего сына.

Рукопожатие у него было крепкое, но ладонь — неприятно скользкая.

— Нестор, а дальше?

— Просто Нестор. Я ведь учился в Школе! Правда, очень давно и очень недолго… Вы тогда как раз начинали преподавать.

«Ему должно быть под сорок, — прикинул Феликс, — а выглядит не старше тридцати… Он прав — я его совсем не помню».