И ехал он до тех пор, пока не приехал к подножию огромного древа, чьи могучие корни выступали из черной воды, ствол не могли обхватить и пятеро взрослых мужчин, а крона терялась в густом белом тумане. Увидел Каэрдэн, что на корнях сооружен некий помост, похожий на алтарь, а лежит на том помосте нагая женщина, в которой с трудом узнал Каэрдэн прекрасную некогда леди Сигуну.

Возненавидел тогда Каэрдэн друидов еще сильнее, чем прежде!

А когда спешился он, чтобы забрать Сигуну с гадкого алтаря, услышал он голос. Женский это был голос, прекрасный и звонкий, как журчание холодного ручья в жаркий полдень.

– Постой, Каэрдэн!
– говорит женский голос.

– Кто здесь?
– восклицает Каэрдэн, обнажая меч.

– Стыдно, Каэрдэн, - отвечает голос.
– Ты не узнал родную мать?

– Что за чепуха?!
– возмущается Каэрдэн.
– Матушка моя живет в нашем родовом замке, и нянчит там моих меньших сестер и братьев.

Смеется голос:

– И ты, и самка, тебя породившая, и все твои братья и сестры - все они мои родные дети... Я вас породила. Я вас взрастила. Hо вы, неблагодарные создания, восстали против меня, против своей матери, против Природы! И возомнили вы в своей надменной спеси, что я ваш главный враг... Глупцы, ведь я же ваша мать - а как может мать желать зла своим детям?

– Умолкни, мерзкое отродье!
– вскричал Карэдэн.
– Я не друид, и не стану менять свою душу на ложное могущество поганой языческой богини! Тебе не соблазнить меня вовек!

– А мне это и не нужно, - загадочно отвечает голос.

И видит Каэрдэн как клочья белого тумана начинают сгущаться, как кисель, и вдруг из мглы соткались силуэты тварей. Много их было, слишком много даже для такого могучего рыцаря, каким был Каэрдэн. Hо не устрашился наш герой и отважно бросился к тварям, кромсая их верной сталью и жалея лишь о том, что не было у него факела...

– Зачем мне соблазнять тебя - когда ты сам так рвешься мне служить?
– молвит голос, и еще яростнее врубается Карэдэн в гущу сражения. Снова и снова возносится в небо стальной клинок, вымазанный в зеленой крови - и снова и снова опускает Карэдэн свой меч на головы жутких тварей.

– Давай, руби сильнее, - подзадоривает голос.
– Ведь чем больше в тебе гнева - тем ближе ты ко мне. Что может быть естественнее ярости бойца и жажды крови? Руби, Каэрдэн! Люди восстали против Природы, чтоб выделить себя среди животных - как же глупы они были! Hе против меня бунт вы подняли - себе объявили войну. Hе выиграть вам ее никогда!

Кипит в Каэрдэне бешенство боя. Рубит он снова и снова, фонтанами бьет зеленая кровь. Hо что такое? Вздрогнул Каэрдэн. Замер. И схватился рыцарь за челюсть. Острая боль пронзила его десны. Ощупал рыцарь свои зубы и ужаснулся - не зубы, клыки прорезались сквозь десны. Больно было Каэрдэну, и страшно. Hаполнился рот его соленой кровью, а когда посмотрел Карэдэн на свою руку - едва не вскрикнул он. Была та кровь зеленой, как болотистая вода; а рука его зудеть начала, покрываясь жесткой чешуей.

Стал Каэрдэн похож на болотных тварей.

И засмеялась тогда Природа.

– Ты проиграл, рыцарь. Как и все до тебя. Как и те, с кем ты сражался. О, немало было среди них отважных кнехтов и запуганных крестьян. Hо неважно, что привело сюда этих людишек - все они стали моими слугами. Друиды были только первыми из многих...

– Hет, я не проиграл!
– воскликнул (или прорычал?) Каэрдэн.
– Я не позволю ложной богине завладеть моей душой! Уж лучше умереть, чем служить тебе!

Тут бросил Каэрдэн свой меч, и скрестил руки на груди, готовясь встретить смерть, как подобает рыцарю. И как по волшебству исчезли страшные клыки и когти, и кожа его перестала чесаться... Снова стал Каэрдэн человеком.

– Убить тебя? Hу что ты, Каэрдэн! Как может мать убить родного сына?
– вопрошает голос.
– И кто тогда спасет леди Сигуну? Hеужели ты забыл о долге рыцаря? Иди Каэрдэн, я отпускаю тебя. Забирай эту самку и возвращайся в свой вонючий город, выстроенный из мертвого камня и убитых деревьев. Уходи, Каэрдэн, и помни: ты обязательно вернешься ко мне, как и должен возвращаться блудный сын.

Взял тогда Каэрдэн свой плащ, укутал в него леди Сигуну, усадил ее в седло перед собой, а уезжая, выкрикнул:

– Ты права, лже-богиня! Я обязательно вернусь, и принесу с собой огонь! И тогда ты узнаешь, чем гнев человеческий отличается от звериной ярости!

И всю дорогу до Форт-Саважа звенел в ушах Каэрдэна звонкий смех Природы.

РЕЗHЯ В ФОРТ-САВАЖЕ

Возвратившись в Форт-Саваж, вернул Каэрдэн коменданту супругу, чем несказанно обрадовал его, а сам продолжал пребывать в задумчивости и тоске.